— И как мне доверять тебе, если у меня все еще кишки зудят от того, что ты сделал? — Спросила я.
— Анита, я дал тебе свое слово. Нарушал ли я его хоть раз за все те годы, что мы знаем друг друга?
Я уставилась на него и, наконец, сказала:
— Нет, не нарушал.
— Ты свое слово держишь. — Подтвердил Мика.
— Ты держишь свое слово, но я чувствую твою мощь и силу воли. — Вмешался Натэниэл. — Я знал, что ты царь, но до сих пор я не осознавал, что это значит.
— Все цари сильны, иначе мы бы не стояли во главе своих групп. — Ответил Рафаэль.
Натэниэл покачал головой достаточно явно, чтобы волосы заструились вокруг его лица.
— Я не о том. Я имею в виду, что я буквально ощущаю твою волю — она давила на меня в тот момент, когда мы были… внутри Аниты, только что. Твоя целеустремленность пугает, Рафаэль.
— Это претензия или комплимент? — Не понял Рафаэль.
— Ни то и ни другое.
— Мне нужно переодеться для драки и морально подготовиться к тому, что меня ждет, так что если тебе есть, что сказать, не тяни. — Это было сказано с раздражением, почти злобно, что нехарактерно для него. Вот дерьмо, надеюсь, Рафаэлю не передались мои проблемы с гневом.
— Позволь Аните взять с собой еще кого-нибудь — так же, как было позволено Мике.
— С ней может остаться Клодия.
— Кого-то не из веркрыс.
— Я дал свое слово.
— Я не сомневаюсь в твоей части. Я сомневаюсь в энергии того количества веркрыс, которые окружат Аниту сразу после того, как она сделала тебя крысой своего зова.
— Никто не говорил, что это может стать проблемой. — Сказал Рафаэль.
— Прежде я не ощущал ее крысу такой сильной, как сейчас.
— О чем ты? — Переспросил Мика.
— Мы помогаем Аните оставаться человеком, отвлекая ее зверей. Один из нас позволяет ей чувствовать запах своей кожи и другого зверя — это помогает удержать ее от реальной перемены.
— Мы в курсе. — Сказал Рафаэль, и вновь в его голосе прозвучали нотки нетерпения, столь нетипичные для него.
— Когда Анита приходил в наш пард, то у нее есть Мика и я. Когда она отправляется в лупанарий, с ней там Ричард, а порой и леопарды, и волки вместе. Она еще ни разу не вступала на территорию крупных вергрупп без кого-либо из нас.
— Mon minou, ты хочешь сказать, что ей необходимо оставаться рядом с Рафаэлем этой ночью?
— Нет, я знаю, что это невозможно, но я считаю, что Аните нужно взять с собой сегодня хотя бы еще одного зверя другого вида, чтобы при необходимости можно было провернуть трюк с отвлечением.
— Ни один другой зверь ее зова не может туда войти — это подорвет мой авторитет почти так же сильно, как если бы вместе с ней пришел другой ее царь.
— Пьеретта может пойти с Анитой и Клодией.
— Нет, никаких леопардов — это будет воспринято как символ Мики.
— Нет, если ты представишь ее как свою потенциальную любовницу.
— Почему вы все пытаетесь склонить меня к тройничку?
— Рафаэль уже отказался этого, он отказался от нее. — Пояснила я.
Натэниэл уставился на него. Удивление на его лице было весьма красноречивым. Рафаэль выглядел смущенным и начал было объяснить свою позицию в манере крутого мачо, который отвергает то, что ему не по зубам:
— Я не сомневаюсь в том, что она очаровательна, но ни одна женщина не предлагала мне тройничок так, чтобы это потом не вышло мне боком.
— Я пыталась ему объяснить, что все в порядке и никакого двойного дна тут нет, никаких женских штучек с проверками на верность. В его защиту могу сказать, что одна из его бывших пырнула его, а другая сожгла его вещи после того, как они занимались сексом втроем. — Сказала я.
— Ты явно встречаешься не с теми. — Заметил Натэниэл.
— Как я уже объяснял Аните, я встречался не с теми много лет подряд.
— Мы все были с Анитой и Пьереттой, и никто ни в кого не тыкал ножом и не пытался поджечь. — Сказал Мика таким тоном, как будто это казалось ему максимально маловероятным.
Натэниэл помахал в воздухе рукой, как если бы пытался стереть все, что было сказано прежде, а после добавил:
— Ты не обязан спать с Пьереттой, если не хочешь, хотя почему бы тебе этого не хотеть? Ладно, неважно… Рафаэль, я это к тому, что Анита может привести ее с собой в качестве своей девушки, и потенциально — твоей. Пьеретта может потискаться с вами обоими перед толпой.
— Тогда наши женщины опять начнут драться за меня.