— Вы знаете, в каком он отеле? Видите название, блокнот, карточку — что-нибудь из физической локации? — Спросила я Неву.
— Как только ты объединишь свои силы с нашими, ты увидишь то, что видим мы.
— И как нам это сделать? — Поинтересовалась я.
— Мне говорили, что все твои способности усиливаются от прикосновений, это правда?
— Большая их часть.
— Тогда опустись на колени и коснись его кожи руками, а мы положим свои руки поверх твоих. Ты будешь нашим тараном, который мы понесем к стене его замка.
— Ты несешь в себе слишком много зверей, Анита, коснешься меня — и моя сила овладеет тобой. Ты станешь моей так же, как это было с Гектором.
— Чушь собачья. — Парировала я.
— Тьма поглотит тебя, если ты до меня дотронешься.
Я улыбнулась, и моя реакция ему не понравилась. Сомнение у него на лице, замешательство — это было то, что я помнила с последнего визита Падмы. Забавно, что мимика сохраняется независимо от того, в каком теле ты сидишь.
— У тебя всего лишь крохотный кусочек ее силы, Падма, а у меня — все остальное.
Сказав это, я зарылась рукой в тьму, в красноту ауры Гектора, чтобы в итоге коснуться голой кожи на его груди и животе, и в этот момент я увидела нить связи, как метафизический поводок, идущий от Гектора в пол, в пустоту, в… Голос Невы раздался прямо у моего лица:
— Найди вампира, Анита, найди вампира на другом конце.
Моя некромантия раскрылась цветком, и тьма расступилась перед ней, после чего я вдруг увидела комнату, в которой Падма сидел на краю кровати. Это не был дорогой отель, скорее так-себе-отель. Как низко пали сильные. Я ощутила трепет Жан-Клода от этого открытия прежде, чем он отстранился и скрыл от меня свою реакцию. Мне даже не надо было мысленно спрашивать, что он делает — я знала, что он говорит с Пьеро. Арлекин выйдет на охоту за Падмой. Если мы выиграем время, они его выследят.
Падма посмотрел вверх, как будто я парила перед ним в воздухе.
— Стало быть, ты меня нашла. Я покину этот город задолго до того, как Арлекин найдет меня.
— Во время нашей последней встречи ты был одет в шелка и драгоценности. А теперь как-то поизносился.
Я ощутила движение, подобное бурлению океана силы за моей спиной — так же, как я ощущала ее на улице перед амбаром. Мне даже не надо было оглядываться, чтобы понять, что это вновь были те маленькие крысы, а я осталась прежней. Вместо пляжного песка у меня под ногами был черный мех — больше, чем в тот раз снаружи, куда больше. Тысячи крыс заполонили половину стадиона. Они сели и выжидали, наблюдая — слишком тихие, слишком сосредоточенные для обычных животных. Крыса с белым пятнышком на груди и белой лапкой приподнялась на задних и уставилась на меня.
— Я пережил смерть своего человека-слуги и своего тигра, когда мне пришлось бежать в Европу. Переживу и то, что ты сотворишь со мной на этот раз.
— Я сожалею о смерти Гидеона и Томаса.
Это были имена зверя его зова и человека-слуги. Вместе с ними когда-то Падма сформировал свой собственный триумвират силы. Тот факт, что он пережил их гибель, был равносилен тому, что Жан-Клод пережил бы мою смерть и смерть Ричарда. Это было впечатляюще.
Падма выглядел удивленным.
— Благодарю тебя, Анита Блейк.
— Не за что. Они заслуживали кого-нибудь получше тебя, куда лучше.
Он зашипел на меня, обнажая клыки, а по-настоящему старые вампиры делали это крайне редко. Они считали, что это недостойно — сверкать клыками, как животные.
— Ты оставил их так же, как оставил Гектора?
— Он знал, чем рискует.
— Значит, ты оставишь его умирать, как оставил своего сына.
Падма встал с кровати, гладя на меня и сжимая руки в кулаки. В воздухе вокруг него дрожала черная рябь.
— Я дождусь, когда у тебя появится ребенок, Анита, и тогда я вернусь, чтобы отомстить.
— Ты сам решил обменять свою жизнь на жизнь своего сына, Падма. Я бы с радостью убила тебя вместо него.
— Согласно информации, которой владеет Гектор, в ночь выборов нового царя веркрысы еще ни разу не допускали в бойцовские ямы посторонних. Сегодня тебя не должно было здесь быть, Анита.
— Без твоих подлянок Гектор бы не победил. Поднять его в воздух, сняв с лезвия, было перегибом. Ты себя выдал, и это никак не связано с моим присутствием. Даже если бы он убил Рафаэля, веркрысы бросали бы ему вызовы до тех пор, пока кто-нибудь не убил бы его. Он никогда бы не сел на трон и не принял тех клятв, которых тебе нужны, чтобы поработить их народ. Все это было напрасно, Падма. С долгосрочными планами у тебя всегда случались накладки.