— А ты — нет. — Заметил он.
— Если я закроюсь достаточно, то отрежу от себя всех остальных, и рискую отрезать Дамиана с Натэниэлом, а это может стоить им жизни.
— Тогда просто проверь, ma petite, что это сделает меня безмерно счастливым, если ты сдашься и присоединишься к нам.
Я скрестила руки на груди, насколько мне позволяла наплечная кобура, одновременно нахмурившись в его сторону.
— Я не прошу тебя заняться с нами сексом здесь и сейчас, ma petite, просто позволь нам обнять тебя. Позволь нам дать тебе тот покой, в котором ты нуждаешься и который мы жаждем предложить тебе, пока ждем остальных. Как только они прибудут, мы начнем наш маленький военный совет, но до тех пор мы можем полежать, обнимая друг друга и успокаивая, пока война еще не началась.
— Ты же не о том, что Нарцисс развяжет войну?
— Non, ma petite, этот мастер вампиров проник в нашу страну, в то время как мне полагается быть королем всех вампиров. Моя власть должна быть абсолютна. Даже если мы уладим этот конфликт и сохраним при себе веркрыс, другие вампиры узнают, что кому-то из них удалось найти брешь в моих доспехах, и, подобно Рафаэлю, который не имеет права показаться слабым перед лицом других претендентов на свой трон, я должен действовать соответствующе. Если я не использую этот случай, чтобы сделать из него пример, другие станут искать мою слабость и обязательно найдут ее, потому что ничья защита не совершенна.
— Ты тоже напуган. — Осознала я.
— Да, и очень.
— Почему «очень»? Что я пропустила?
— Мне известно, что рядом с нами находится некий мастер вампиров. Я знаю, кто его moitié bête, знаю, где этот зверь сейчас, но при всех этих знаниях я все же не могу почувствовать самого вампира. Ты понимаешь, что это значит, ma petite?
Внезапно пульс застрял у меня в глотке, а кожа покрылась мурашками.
— Вот дерьмо. Этот вампир, должен быть, чертовски силен.
— И чертовски стар. Вероятно, намного старше меня.
Я вылупилась на него, а пульс забился у меня в глотке с такой силой, что я чуть не задохнулась, и в этот момент я поняла, что это был не мой страх, а страх Жан-Клода. Он сидел на кровати, уверенный и спокойный, как море во время штиля, но под этой маской Жан-Клод не просто бултыхался в воде — он буквально тонул.
Он протянул ко мне свою руку.
— Пожалуйста, ma petite, позволь нам обняться и успокоить друг друга прикосновением прежде, чем мы встанем на тропу войны.
Я посмотрела на его протянутую ладонь, а после подняла взгляд, что увидеть его лицо. Может, это и не было лицо того, кто потопил тысячи кораблей, но это было лицо того, кто открыл мое сердце заново, вернув мне способность любить. Я перевела взгляд на Ашера. Он пялился на свои колени и волосы закрывали практически все его лицо, как если бы он не мог смотреть на меня, или просто не мог позволить мне смотреть на него. Если бы он смотрел мне в лицо, весь такой дерзкий и потрясающий, я, может, и засомневалась бы, но он вел себя разумно и рассуждал здраво, и он правда старался. Разве это не то, что пытается делать каждый из нас?
Я подошла к постели и поставила на нее свое колено. Кровать была достаточно огромной, чтобы мне пришлось буквально ползти, чтобы добраться до них. Жан-Клод улыбнулся мне, и его лицо озарилось счастьем так, как он никогда не показывал на публике, потому что для старых вампиров настолько явная демонстрация нежных чувств означала слабость. Я начала ползти к ним, по-прежнему увешанная оружием и полностью одетая, потому что наш маленький военный совет должен был начаться с минуты на минуту. Я даже не пыталась ползти сексуально — просто двигалась в их сторону, но, может, и этого было достаточно, потому что Ашер поднял на меня свой взгляд, показав мне бледно-голубой глаз, похожий на потерянную звезду в зарослях золотых облаков его волос. Я знала, как выглядят шрамы вокруг этого глаза, потому что целовала их достаточно часто.
Я приняла руку Жан-Клода, и он подтянул меня к себе, сокращая расстояния между нами. Ашер сидел рядом со мной, напряженный и немного смущенный, его волосы были подобны щиту между нами. Жан-Клод протянул руку над моим плечом в его сторону, но Ашер не смотрел ни на кого их нас, как, впрочем, и не попытался от нас отстраниться. Он все так же сидел, держа руки у себя на коленях, укрытых парчовым халатом, и избегал смотреть на меня.
Я свернулась в клубок на груди у Жан-Клода, смотрела на золотистый водопад этих волос, и понятия не имела, что делать. Наконец, я сказала:
— Ашер, ты сам позвал меня сюда, помнишь?
— Мне так стыдно за то, как я вел себя прежде.
Я потянулась к нему и позволила себе прикоснуться к его густым, сияющим волосам, а после отвела их в сторону, чтобы увидеть не тронутую шрамами часть его лица. Я попыталась убрать волосы Ашера так, чтобы открыть все его лицо, но он перехватил мое запястье и сказал:
— Пожалуйста, не сейчас.
— Хорошо. — Согласилась я и опустила свою руку.
В конце концов мы с ним взялись за руки и смотрели друг на друга с расстояния в несколько дюймов. Первая слеза скатилась по его щеке — она была розоватой от крови того, кто отдал ее ему добровольно этой ночью.
Я поймала слезинку кончиком пальца до того, как она соскользнула к подбородку.
— Не плачь. — Попросила я.
Его слезы потекли еще сильнее, и вдруг Жан-Клод обнял его, а Ашер принялся твердить, как заведенный:
— Мне так жаль, так жаль, так жаль…
Я сказала то единственное, что могла сказать в такой ситуации:
— Все в порядке, Ашер. Я тебя прощаю.
Такими нас и застали недостающие члены нашего «военного совета». В прежние времена я бы устыдилась того, что меня застали в слезах и в чьих-то объятиях, но в этой комнате не были никого, кто не знал бы нашей истории. Либо они нас поймут, либо могут катиться ко всем чертям.
11
Мы высушили наши слезы и составили план действий, а Нарцисс удивил нас всех, когда согласился с тем, что загадочный вампир представлял серьезную угрозу.
— Я отступлю и позволю тебе сделать Рафаэля крысой своего зова, если ты дашь мне слово, что позже покормишь на мне ardeur.
— Мы это уже проходили, Нарцисс. Ты — гей, а я — женщина, так что секса у нас не получится.
— Если с нами будет Жан-Клод, чтобы отвлечь меня, я постараюсь сделать все, чтобы закрыть глаза и думать об Англии (известная фраза-напутствие, которой якобы сопроводила к брачному ложу свою дочь королева Виктория — прим. переводчика).
Этот комментарий вызвал у меня смех.
— Думать об Англии? В смысле, закрыть глаза и надеяться, что это скоро закончится?
— Да. — Ответил он совершенно серьезно.
— Я в курсе, что у тебя есть оба набора органов, но для меня тебе понадобится мужской. Разве тот факт, что тебя не привлекают женщины, не собьет тебя с настроя?
— Ради того, чтобы получить больше силы для себя и своих гиен я готов попробовать.
Вмешался Жан-Клод:
— Проясним кое-что: ради одного кормления ardeur ты готов отступить и не станешь выдвигать никаких претензий, когда мы с Анитой сделаем Рафаэля ее moitié bête?
— Я не дурак, Жан-Клод. Вампир, который способен скрыться от тебя и Аниты, должно быть, чертовски силен. Тот факт, что он находится в Сент-Луисе, в самом сердце твоей территории, и полагает, что останется незамеченным не только для тебя, но и для всех представителей местного сверхъестественного сообщества, означает, что он либо сумасшедший и крайне высокомерен, либо настолько могущественен, что не боится никого из нас. Это означает, что древний. Я не хочу, чтобы в Сент-Луисе заправлял древний вампир. В отличие от тебя и Рафаэля, это моя единственная территория. Я не могу оставить город и податься к какому-нибудь другому мастеру вампиров, чтобы перегруппироваться. Если я покину этот город, то меня и мой клан попросту уничтожат или поработят. Мы пережили иго Химеры только потому, что Анита вместе с веркрысами пришла к нам на помощь. Я знаю, по мне не скажешь, что я помню об этом долге, но я помню. Я постараюсь быть тем лидером, в котором нуждается мой клан, а не каким-то идиотом, которому любовь отшибла мозги.