— Никто не предупреждал, что этой ночью мне придется драться за то, чтобы просто сесть.
— Мы не ожидали, что они бросят тебе вызов, ведь ты не веркрыса. — Ответила она.
— Как тебя зовут? — Спросила я ту женщину, чья энергия по-прежнему давила на мои щиты.
— Роза.
— Что ж, Роза, видишь ли, я тут только на сегодня, поэтому если ты и твои подружки хотите драться за Рафаэля — валяйте, но я-то не веркрыса, и не могу стать местной царицей.
— Если ты уйдешь, мы не причиним тебе вреда. — Ответила она. Она попыталась использовать свой рост, чтобы грозно маячить надо мной, но рядом с Клодией это уже было не так внушительно. Две ее подружки встали чуть ближе друг к другу, и мне показалось, что это больше похоже на оливковую ветвь мира, чем на желание начать драку.
— Она первая воспользовалась магией, могу я сама использовать свою? Нож? Что-то еще? Клодия, объясни мне правила.
— Покажи ей свои глаза, Анита. Пусть Роза поймет, что ты можешь с ней сделать.
Я пару раз моргнула прежде, чем поняла, что она имеет в виду, а после призвала ту силу, которой поделилась со мной Обсидиановая Бабочка. Я знала, что мои глаза стали чернее ночи и поблескивали звездным светом, потому что теперь я могла видеть нож на поясе у Розы. Она его не вытащила, но он у нее был. Я предполагала, что она вооружена, но теперь я это знала наверняка.
Две другие женщины были вооружены серьезнее — я могла видеть это под их одеждой: как минимум по три ножа на каждую, включая те, что они держат в руках. Я вдруг поняла, что магия Розы давила на меня все то время, что я выискивала оружие. В былые времена она бы стала для меня серьезной проблемой в магическом плане, которую я бы решала с помощью оружия, но эти времена прошли.
Я посмотрела на нее, вместо того, чтобы пялиться в центр ее тела, как я обычно делаю во время физической драки. Как только Роза увидела мои глаза, ее лицо побледнело, а сама она оступилась, врезавшись в женщин, стоявших позади нее. Тогда и они увидели мои глаза, и та, что стояла позади всех, вскинула руки вверх, словно просила у меня прощения, и отступила еще дальше.
Другая женщина что-то быстро сказала на испанском. Думаю, это было заклинание защиты или молитва. Она бы не спасла ее, потому что я не была злом. Ее спас бы здравый смысл, если бы она просто вернулась на свое место, и никакого божественного вмешательства бы не понадобилось.
— Возвращайтесь на свои места. — Сказала я.
— Ты не можешь быть одной из наших бруха. — Возразила Роза.
Я уставилась на нее глазами, которые мне подарила самопровозглашенная богиня, и увидела ее магию, как слабое сияние фонарика, чья батарейка вот-вот сядет.
— Не пытайся использовать на мне свою магию, Роза, просто вернись на свое место.
— Ты боишься драться со мной. — Сказала она, но ее голос прозвучал не так уверенно, как ей того хотелось.
— Тебе известно, что это не так, Роза, не заставляй меня доказывать тебе, что боишься здесь ты.
— Я тебя не боюсь! — Ее сияние стало красным, как огонь, горящий под водой.
— Мы чуем твой страх, Роза. — По голосу Клодии было слышно, что она едва сдерживает смех.
— Нет! — Крикнула Роза и пихнула в меня свою красную энергию.
Я шагнула навстречу этой энергии так, словно ее вообще не было, и она ощущалась подобно туману, который разбился о скалы моих щитов. Свободной рукой я схватила Розу за запястье, а другой прижала лезвие ножа к ее грудине прежде, чем она успела двинуться с места. Это я была такой быстрой или просто она стала слишком медленной, потому что колдовала? Как когда мне пришлось остановиться, чтобы восстановить щиты для доступа к Натэниэлу и Дамиану?
Я потянула жизнь Розы сквозь ее кожу в тех местах, где она соприкасалась со мной. Ее сияние померкло так, словно его просто стерли.
— Нет! — Закричала она.
— Сдавайся. — Велела я, но, хоть я и дала ей шанс, меня уже накрыло опьянением от выпитой жизненной силы.
Вмешалась Клодия:
— Скажи ей, что ты сдаешься. Скажи, что этой ночью ты не станешь драться за внимание Рафаэля.
Кожа Розы стала потихоньку обтягивать ее кости. Лицо сделалось похожим на скелет: кожа высыхала, пока я питалась. Она так резко рухнула на колени, что если бы я вовремя не убрала свой нож, она бы напоролась на него по инерции. За своим ножом она не потянулась — для этого было уже слишком поздно. Я продолжала держать ее за запястье, но убрала свой нож, чтобы она не поранилась об него.
— Скажи, что сдаешься, пока еще можешь говорить. — Велела я.
— Сдаюсь, сдаюсь, я… сдаюсь. — Прошептала она наконец, когда ее веки затрепетали. Повезло ей, если она может вырубиться. Никогда не видела, чтобы кто-то терял сознание в процессе этого дела — неважно, я эту штуку проворачивала или Обсидиановая Бабочка. Если я не остановлюсь, эта женщина превратится в иссохшую шелуху, как пустынная мумия, и при этом сохранит способность кричать.
— Анита. — Позвала меня Клодия. — Она сдалась.
Я поняла, что не остановилась, и по-прежнему пила ее, кожа об кожу. Пришлось набрать побольше воздуха в легкие и медленно выдохнуть — только тогда я смогла запустить энергию в обратную сторону. Для того, чтобы забрать силу, необходимо стремление, и его же ты используешь, когда возвращаешь ее назад. Жизнь и смерть — две великие силы, что заставляют вертеться этот мир.
Ее кожа стала разглаживаться, а тело вновь становилось юным и прекрасным, однако, стоя на ступеньках, где она рухнула на колени, Роза смотрела на меня своими темными глазами, и высокомерие в них сменилось ужасом. Мне никогда не нравилось смотреть на то, как мои действия вгоняют кого-то в ужас, но, может, в этот раз подобное остановит других от попыток напасть на меня и помешает им рискнуть своими шкурами этой ночью? Если, напугав кого-то до чертиков, ты спасешь жизнь ему или кому-то еще, то это того стоит.
— Возвращайся на свое место, Роза. — Сказала я, и мой голос был нежным, как будто она была больной, а я пыталась отправить ее обратно в постель, чтобы она отдохнула.
— Никогда больше меня не трогай. — Полупридушенным от страха голосом пробормотала она.
Я отпустила ее запястье и шагнула на ступеньку ниже. У Розы по-прежнему был нож, и она наверняка знала, как им пользоваться. Чувства вины и жалости за то, что я с ней сделала, было недостаточно, чтобы рискнуть своей жизнью, или даже просто возможностью получить новую рану. Меня чертовски задолбали веркрысы со своими бесконечными боями.
Спиной я ощутила ведьм еще до того, как обернулась и увидела их. Сила Невы плыла впереди нее, как группа марширующих, которые заранее оповещали всех, что надвигается нечто стремное.
Клодия вклинилась между мной и Розой.
— Здесь я разберусь. — Сказала она, и это означало, что либо она и вправду меня защищает, как положено телохранителю, либо просто не горит желанием якшаться с ведьмами. Я тоже не горела, но Клодия первой застолбила это место.
Вместе с Невой по ступенькам поднялись две молодые ведьмы — они шли по обе стороны от нее. У одной из них были короткие и волнистые черные волосы и бледно-смуглая кожа, а темные волосы другой были такими же волнистыми, но длинными, и ее кожа была глубокого оттенка коричневого. Учитывая цвет кожи Невы, эти трое смотрелись как цветовой диск, который демонстрировал разные варианты.