Падма посмотрел вверх, как будто я парила перед ним в воздухе.
— Стало быть, ты меня нашла. Я покину этот город задолго до того, как Арлекин найдет меня.
— Во время нашей последней встречи ты был одет в шелка и драгоценности. А теперь как-то поизносился.
Я ощутила движение, подобное бурлению океана силы за моей спиной — так же, как я ощущала ее на улице перед амбаром. Мне даже не надо было оглядываться, чтобы понять, что это вновь были те маленькие крысы, а я осталась прежней. Вместо пляжного песка у меня под ногами был черный мех — больше, чем в тот раз снаружи, куда больше. Тысячи крыс заполонили половину стадиона. Они сели и выжидали, наблюдая — слишком тихие, слишком сосредоточенные для обычных животных. Крыса с белым пятнышком на груди и белой лапкой приподнялась на задних и уставилась на меня.
— Я пережил смерть своего человека-слуги и своего тигра, когда мне пришлось бежать в Европу. Переживу и то, что ты сотворишь со мной на этот раз.
— Я сожалею о смерти Гидеона и Томаса.
Это были имена зверя его зова и человека-слуги. Вместе с ними когда-то Падма сформировал свой собственный триумвират силы. Тот факт, что он пережил их гибель, был равносилен тому, что Жан-Клод пережил бы мою смерть и смерть Ричарда. Это было впечатляюще.
Падма выглядел удивленным.
— Благодарю тебя, Анита Блейк.
— Не за что. Они заслуживали кого-нибудь получше тебя, куда лучше.
Он зашипел на меня, обнажая клыки, а по-настоящему старые вампиры делали это крайне редко. Они считали, что это недостойно — сверкать клыками, как животные.
— Ты оставил их так же, как оставил Гектора?
— Он знал, чем рискует.
— Значит, ты оставишь его умирать, как оставил своего сына.
Падма встал с кровати, гладя на меня и сжимая руки в кулаки. В воздухе вокруг него дрожала черная рябь.
— Я дождусь, когда у тебя появится ребенок, Анита, и тогда я вернусь, чтобы отомстить.
— Ты сам решил обменять свою жизнь на жизнь своего сына, Падма. Я бы с радостью убила тебя вместо него.
— Согласно информации, которой владеет Гектор, в ночь выборов нового царя веркрысы еще ни разу не допускали в бойцовские ямы посторонних. Сегодня тебя не должно было здесь быть, Анита.
— Без твоих подлянок Гектор бы не победил. Поднять его в воздух, сняв с лезвия, было перегибом. Ты себя выдал, и это никак не связано с моим присутствием. Даже если бы он убил Рафаэля, веркрысы бросали бы ему вызовы до тех пор, пока кто-нибудь не убил бы его. Он никогда бы не сел на трон и не принял тех клятв, которых тебе нужны, чтобы поработить их народ. Все это было напрасно, Падма. С долгосрочными планами у тебя всегда случались накладки.
— Ты слишком молода, чтобы знать об этом. — Возразил он.
— Я разделяю кучу воспоминаний с теми, кто видел, какой ты на самом деле слабак.
— Когда-то я был слаб, это правда, но это было до того, как Мать явилась ко мне, а вместе мы гораздо сильнее.
Воздух вокруг Падмы завибрировал, как темный туман, и в следующий миг тьма будто бы отделилась от него, замаячив у него за спиной. Я не могла решить, на что она больше похожа — на черное пламя или на темного призрака, но это была не просто темнота, это даже не была та межзвездная тьма, которая наполняла мои глаза и глаза бруха.
— Мне будет жаль потерять своего крыса, но у меня будут и другие крысы зова — другие животные, которых я смогу поработить.
— В чем-то ты прав. — Сказала я.
Я ощутила, как тьма шевельнулась во мне — жидкая и живая. Я испила саму ночь, и если у меня и мелькнули опасения на тему того, что Она была внутри меня все это время, дожидаясь того момента, когда сможет объединиться с потерянным кусочком себя, я знала, что что-то было не так. В Ирландии я встретила одного вампира, который нес в себе часть Ее силы, но там все было иначе — Ее способности усиливали те, что были, но тьма не могла отделиться.
— Тьма отступила от тебя. — Заметила Нева.
— Она ему не принадлежит. — Сказала я.
— Она принадлежит самой себе. — Добавила бруха, которую Нева называла дочкой.
— Она ищет, кого использовать. — Предупредила я.
Нева шепнула:
— Сейчас наша сила коснется тебя, не бойся.
Я не понимала, о чем она, до тех пор, пока не ощутила прикосновение кого-то куда меньшего, чем человек. Это застало меня врасплох, так что я посмотрела вниз, и моя концентрация на Падме сбилась. На меня уставилась черная крыса с белыми пятнышками. Остальные животные столпились вокруг нашего маленького островка, некоторые карабкались на ведьм, а одна лезла по моей руке. Я уставилась в эти маленькие бусинки глаз и, клянусь, веса личности в них было больше, чем у любой крысы, которую я встречала. Я о том, что они, конечно, умные, но не до такой степени.
— Они не причинят вреда другой крысе. — Подал голос Гектор.
Я рассмеялась, и на его лице появилась неуверенность — я знала, что она исходит от Падмы, а не от бахвалящегося парня, которым был Гектор.
— Тебе что-нибудь известно о настоящих крысах? — Поинтересовалась я.
Вмешалась Нева:
— Заставь его посмотреть тебе в глаза, Анита.
Я сделала так, как она просила, и уставилась в карие глаза Падмы на лице Гектора.
— Вампир здесь я, Анита, а не ты. — Его глаза замерцали карим огнем, как коричневый стакан, сквозь который просвечивают лучи солнца.
— Удерживай Богиню в своих глазах, Анита, нам предстоит захватить его не так, как это делают вампиры. — Сказала Нева.
Я постаралась сохранить в себе ту тьму, которой обучила меня Обсидиановая Бабочка. Наклонившись к Гектору, я посмотрела в мерцающие глаза Падмы тьмой своих собственных глаз.
— Они показали мне свои темные глаза, и это им не помогло. — Произнес Гектор, но это был голос Падмы — так же, как голос Пьеро исходил от Пьеретты.
— Это иная тьма. — Возразила Нева. — На небесах богиня вовсе не одна, Мастер Зверей.
— Понятия не имею, о чем ты бормочешь, женщина.
В следующий миг я увидела крыс в темноте и поняла, что она вовсе не была межзвездной тьмой — это была чернота, созданная из крыс, как если бы они сплелись со вселенной, или во вселенной не было ничего, кроме крыс: черных и теплых. Тьма обратилась в лавину из крыс и протекла сквозь глаза Невы, мои глаза, в глаза Падмы на лице Гектора.
— Что ты делаешь? — Спросил он, и в его голосе прозвучали первые нотки страха.
Нева ответила ему:
— Она открыла нам путь.
Я чувствовала, как падаю вместе с крысами во тьму карего сияния глаз Падмы. Гектор закричал, и мне хотелось к нему присоединиться. Я повторяла у себя в голове, что доверяю Неве, доверяю родере и их магии, я доверяю Рафаэлю, Клодии, Бенито, и в этот момент крысы, которых я направляла, пролились в номер отеля, где находился Падма, вот только они не были метафорическими кусками тьмы — они были настоящими, они пищали, карабкались и извивались, заполоняя комнату.