Нет, Джек Рафферти никогда не был ни радикалом, ни идеалистом-мечтателем, ни гнилым интеллигентом. Он не только не имел ничего общего с коммунистами, но всегда и всюду активно боролся против них.
Официант подал свежий кофе, и Хэзлит спросил у Ханта, не выпьет ли он рюмку коньяку.
Хант с сожалением покачал головой.
— С удовольствием бы, но… коньяк вызывает у меня изжогу.
Он медленно мешал ложечкой в чашке; Хэзлит терпеливо ждал, не желая его торопить.
— За последние годы, — снова заговорил Хант, — Рафферти не раз обвиняли в том, что он очень близок с гангстерами, бывшими контрабандистами, профессиональными шантажистами и вымогателями и прочими подонками, проникшими в наши профсоюзы. Так это или не так — решайте сами. Могу только сказать, что когда я познакомился с Рафферти, он не был вымогателем. По-моему, самую правильную характеристику в те дни дал Рафферти Сэм Фарроу. Он сказал, что Рафферти — это преданный своему делу профсоюзный функционер, для которого работа в профсоюзном движении стала смыслом жизни.
Уже тогда он доказал, что обладает всем необходимым, чтобы стать крупным деятелем организованного рабочего движения, и он им стал. Разрешите пояснить. Если бы Джек Рафферти происходил из обычной мелкобуржуазной семьи и получил соответствующее образование, он, вероятно, сделал бы неплохую карьеру на государственной службе. Если бы ему удалось получить техническое образование и стать ну, скажем, инженером, он поступил бы в какую-нибудь крупную фирму и тоже, безусловно, преуспел.
Однако Рафферти остался сиротой, никакого технического или гуманитарного образования не получил и с самого раннего детства жил своим трудом. Он начал чернорабочим, потом получил какую-то квалификацию, но мастером так и не стал, а сделался профсоюзным организатором. Отнюдь не потому, что у него болело сердце за угнетенных пролетариев и вовсе не во имя каких-то возвышенных целей. Нет, отнюдь нет; он избрал этот путь, руководствуясь самой прозаической причиной: стремлением к обеспеченной жизни. Вот тут он и обрел крылья.
Если мне не изменяет память, к участию в профсоюзном движении его привлек старик Деэни. Деталей сейчас не помню — не то он снимал у Деэни комнату, не то что-то еще. Как бы то ни было, вскоре о Рафферти заговорили. Насколько я помню, еще до того, как местная профсоюзная организация присоединилась к нашему союзу, он организовал забастовку восьми или десяти рабочих бойни. Следует отдать ему должное — время он выбрал удачное: на бойню как раз должна была прибыть новая партия скота, и администрация, как бы она того ни хотела, не могла остановить работу. Тогда Рафферти получал всего три доллара в день. По слухам, он подговорил небольшую группу рабочих, и они прекратили работу. Администрации не оставалось ничего другого, как удовлетворить их требования. Кстати, в те же дни удалось заставить владельцев боен принимать на работу только членов профсоюза, чего никогда раньше не бывало. Потом эта группа стала филиалом профсоюза транспортных рабочих, и Рафферти избрали чем-то вроде ее секретаря.
Хант снова замолчал и поднес к губам чашку с кофе, но обнаружил, что она пуста.
— А знаете что? — сказал он. — Пожалуй, я все же отважусь выпить рюмку коньяку, только без кофе.
Хэзлит подозвал официанта и заказал коньяк для Ханта и ликер для себя.
— Рафферти начал быстро выдвигаться уже вскоре после того, как перешел на платную работу в профсоюз. Обратите внимание на следующий факт: на прежней работе, до перехода в профсоюз, он получал более высокое жалованье — иными словами, Рафферти пошел на определенную жертву. А потом о нем заговорили как о «бесстрашном борце». В те дни хозяева решали свои споры с рабочими не в белых перчатках, а с помощью наемных бандитов, хулиганов и профессиональных штрейкбрехеров, которые либо подкупали профработников, либо компрометировали, либо избивали и калечили. Рафферти же невозможно было подкупить. Мне кажется, вот таким неподкупным он и остался, что бы о нем ни говорили в связи с последними скандалами. Во всяком случае, в то время он был неподкупен и мужественно боролся и с хозяевами, и с их лакеями. Помню, как только Рафферти попадал в тюрьму или как только суд накладывал на него штраф, в профсоюз начинали стихийно поступать средства с требованиями внести за него залог или уплатить штраф. Я уже говорил, что тогда он был последовательным и решительным бойцом, люди уважали и любили его. Вот так же они относятся к нему и сейчас. Что бы ни показало расследование, рядовые члены союза останутся о Рафферти самого высокого мнения.