— Я знал, что ты приедешь, — тихо шепчет Роджер, чувствуя, как пальцы Фредди отчаянно вцепляются в его рубашку.
— Я ведь тебе обещал, — отвечает Фред, и голос его полон тепла, он согревает Роджера, словно пуховое одеяло.
Они как будто прирастают друг к другу, не в силах разорвать эти объятия. Роджер не хочет выпускать Фредди из своих рук, он готов стоять так вечность, только бы время остановилось. Роджер готов на всё, лишь бы вселенная не отбирала у него Фредди, он этого не переживёт.
Брайану страшно: Роджер как раненое животное, жмётся к Фреду, будто тот — его единственное спасение. Бри не в силах спасти Фредди, но самое страшное, что он не знает, как спасти Роджера, как заставить его смириться, ведь в каждом взгляде, в каждом движении Брайан видит надежду, она словно мерцающий огонёк вдали горит в его глазах, Роджер не верит, что Фредди не спасти. Он просто ждет, когда тот поправится и болезнь уйдёт, и самое ужасное — он действительно в это верит.
— Нужно идти, — говорит Фред и немного отстраняется, чтобы заглянуть в голубые глаза.
Ему больно видеть там грусть и тоску, он заставил себя встать с кровати, влезть в этот костюм и час потратить на макияж, только бы Роджер не грустил. Фредди почти уверен: если бы не Роджер, он бы ни за что не протянул так долго.
Тейлор кивает и расправляет плечи, он берёт себя в руки и улыбается, потому что Фредди приехал и он не имеет права хандрить в такой замечательный день.
Им вручают награду за выдающийся вклад в Британскую музыку, речь Фредди непривычно коротка, но самое главное — он здесь, он показал всем этим людям, что не валяется при смерти в своей постели, и Роджер гордится им. Фредди сильный, смелый и словно вообще неземной.
Они как в старые добрые времена все вместе отправляются на вечеринку в Граучо- клуб. Фредди кажется, что к нему возвращаются силы, ведь Роджер смеется, утыкаясь носом в его плечо, и шутливо цапается с Брайаном, не отходя от Фредди даже на пару шагов.
— Выпьем за наш юбилей, девчонки, — усмехается Дики, как только они занимают свой столик в уютной полутьме.
Фредди с сожалением посматривает на бутылку шампанского и с тяжёлым вздохом берёт в руки стакан сока — увы, алкоголь плохо сочетается с лекарствами.
Роджер тоже отставляет свой стакан, Брайан и Дики переглядываются между собой и делают то же самое.
— Не нужно этой глупой солидарности, — просит Фредди, он вовсе не хочет лишать своих друзей веселья, он здесь не для того, чтобы испортить им вечер.
— Никто и не говорит о солидарности, мне лично ещё жену встречать, Вероника мне голову оторвет, если снова напьюсь, — фыркает Дики.
Брайан согласно кивает.
У Роджера, в общем-то, нет оправданий, да ему и не нужно, все, что он делает, — ради Фредди, и тому придётся с этим смириться.
Фредди смешливо закатывает глаза, с наигранным неодобрением цокает языком, но принимает этот жест, осознавая, насколько, в сущности, он счастливый человек — не каждому достаются такие друзья.
Впрочем, им весело и без алкоголя, позже к ним присоединяется Вероника, и Дики уводит её на танцпол, Брайана для важного разговора утаскивает Майами, а Фредди и Роджер наконец-то остаются одни.
— Спасибо тебе, — неожиданно произносит Роджер и смотрит на Фредди так трепетно и нежно, что у того сердце рвётся на части от безысходности глупых чувств.
— За что ты благодаришь, Роджер? — смущённо опуская ресницы, спрашивает Фредди.
— За то, что ты здесь.
— У меня не было причин проигнорировать наш юбилей, — улыбается Фред, понимая, как двусмысленно это прозвучало. — Двадцать лет брака, я, наверное, чертовски тебе надоел.
Роджер чувствует, как к лицу приливает краска, в последнее время Фредди ощущается до странного остро, что стоит только взглянуть ему в глаза, как сердце пускается в пляс.
— Лучшие двадцать лет в моей жизни, — улыбается он.
Роджер не врёт, у них были взлёты и падения, были ссоры и расставания, море боли и океаны пролитых слёз, но он не променял бы это ни на что. Роджер просит у Вселенной ещё хотя бы год рядом с Фредди, но каждый раз, получая этот год, умоляет ещё и ещё, потому что знает, ему не хватит и тысячи лет. За эти годы Фредди отвоевал в его сердце большую половину, оставив Роджеру лишь малую часть, которую ему приходилось делить между Брайаном, Дики и семьей. Он слишком зависим от Фредди, он просто не может его отпустить.
— Потанцуем? — усмехается Роджер, когда начинает играть Let It Be, он не знает, кто поставил эту песню, но подозревает, что Брайан, это ведь, чёрт возьми, их вечеринка.
— Ты серьёзно? — смеётся Фредди, удивлённо уставившись на его протянутую ладонь.
— Почему нет? Я помню, как ты отплясывал с Дики в семьдесят пятом, — фыркает Роджер.
Фредди пытается унять своё израненное сердце, но оно радостно бьётся в груди и рвётся к Роджеру в руки, будто чувствует, что в этот раз его примут и отогреют такой долгожданной теплотой и лаской.
Фредди улыбается и с грацией кошки поднимается на ноги, крепко сжимая ладонь Роджера в своей руке. Он больше не чувствует себя больным, слабым и немощным, ведь Роджер смотрит на него так, словно для него не существует ничего кроме него, словно у Фредди есть шанс… но возвращаться в реальность всегда трагично, особенно если на деле ты всего лишь неизлечимо больной, умирающий идиот.
У Фредди кружится голова и резко темнеет в глазах, он успевает почувствовать, как Роджер подхватывает его, прежде чем он валится на пол.
Когда Фред приходит в сознание, то ощущает себя в дороге — его куда-то везут, а голоса Дики и Брайана доносятся словно через толщу воды, он хмурится и открывает глаза, и первое, что видит, — это полные слёз голубые глаза Роджера.
— Фред, — хрипло и до боли обречённо произносит он.
Фредди полулежит у него на коленях. Дики сразу же поворачивается к ним с переднего сидения.
— Слава Богу, ты как? — спрашивает он.
— Жив, — улыбается Фредди, пытаясь хоть немного разрядить обстановку, но никому, судя по всему, совсем не весело. — Простите, я не хотел испортить этот вечер.
Фредди ненавидит себя, лучше бы он сидел дома, все, что он делает, — это заставляет близких и дорогих себе людей страдать.
— Замолчи, прошу тебя, это я во всём виноват, — бросает Роджер и зажмуривает глаза, по его щекам снова скатываются слёзы.
— Почему? Боже, Роджер, что ты вообще несёшь? — стараясь придать голосу силу, произносит Фредди.
— Я вытащил тебя танцевать, я полный придурок, прости меня, — продолжает убиваться барабанщик, пока Бри не срывается.
— Хватит жалеть себя, это невыносимо, — резко бросает он, до побелевших костяшек сжимая руль. — Ты нормально, Фред? Сейчас уже будешь дома, Джим вызвал твоего врача.
— Со мной всё хорошо, просто переутомился, — заверяет всех Фредди, возвращая своё внимание Роджеру. — Лиззи, дорогая, я не умер, со мной всё хорошо, посмотри на меня, пожалуйста.
Роджер сдаётся, он открывает глаза и тонет словно в сингулярности в этих бесконечно чёрных омутах.
— Мне страшно, Фредди, я так боюсь за тебя, — он говорит это тихо, только для Фредди, но Брайан слышит всё, и ему больно, потому что Роджер уязвим и слаб, он не справится, просто не сможет. Бри видел, как тот побледнел, стоило Фредди упасть без сознания, в его глазах вдруг отразился настоящий ужас, и на несколько секунд Брайану реально показалось, что он видит перед собой покойника, и это был вовсе не Фредди.
— Не бойся, дорогой, я не оставлю тебя, — обещает Фред.
Фредди плохо, он слабеет с каждым днём, но Роджер держит его на этом свете похлеще любых лекарств. Фредди больно есть, больно ходить, больно дышать, но ради Роджера он готов терпеть ещё столько, сколько сможет, однажды он решил для себя, что примет от Роджера столько боли, сколько тот сможет ему причинить, и именно это сделало его таким сильным.