— Мы все знаем о судьбе Queen, это Древняя История, Джим, — говорит Аманда. — Там ничего не сказано о болезни Фредди, наоборот, группа процветала, если верить информации.
— Это факты подтасованы, красивая сказка для папарацци. Информация засекречена правительством, вы никогда не узнаете, как было на самом деле, пока я вам не расскажу. Никто не знает, что Фредди заразили неизлечимой болезнью с легкой руки корпорации и их агента Пола Прентара, он был болен СПИДом. Они поставили группу на грань уничтожения, причинили людям боль, и все ради подписания этого контракта. Я могу назвать и другие имена участников этого бездушного действа.
— Я знал! — Роджер трясет руку Фредди и заглядывает ему в глаза, но тот по-прежнему не сводит взгляда с экрана. — Я знал, что с этим мудаком Прентаром что-то не так! Слышишь?! Нужно было закопать его где-нибудь за городом ещё в семидесятых!
— Это сопровождающие Мэри Остин, Доминик Бейранд, Пол Прентар и много других мелких сошек, имен которых я не буду называть из-за их незначительности, — тем временем перечисляет Хаттон имена тех, кто служит в корпорации.
— Не забудь свое имя, ублюдок! — восклицает Роджер. Он так взбудоражен, что не сразу понимает, что услышал имя своей бывшей почти-жены, а когда осознает, в его голове почти мгновенно складывается правильная картина из недостающих кусочков мозаики.
Фредди лишь горько усмехается: Доминик отлично справилась со своей работой, она отняла у него Роджера, а дальше дело оставалось за малым.
— Я хочу, чтобы эти люди пришли на эту передачу и ответили на некоторые вопросы, которые наверняка появятся у ваших зрителей и у Queen в том числе, — говорит Хаттон с экрана и смотрит прямо на зрителя, вызывая у Роджера очередной приступ бешенства, он тоже хотел бы увидеть Доминик, хотя бы чтобы спросить, куда эта проститутка дела их детей. Хотя теперь Роджер даже не уверен, что дети на самом деле были…
— То, что ты говоришь, ужасно. Но возникает закономерный вопрос: зачем такие сложности? Зачем издеваться над людьми, если можно просто прийти к ним с предложением контракта? — спрашивает Аманда.
— Насколько я знаю, один раз у них провалилась подобная схема, кто-то из знаменитостей им отказал. Это также связано с ограниченным количеством перемещений в одно и то же время, ну, и деньги, конечно. На один заход тратится куча денег, и корпорация не хочет расходовать их впустую, ей нужен положительный результат, даже если придется переступать через чужие судьбы. С тех пор корпорация действует наверняка, они сами решают, к кому приходить два раза, а к кому — один.
— На самом деле в это сложно поверить, ведь корпорация РАЙ делает наш мир лучше, это даже не вопрос — это факт, и ты понимаешь, Джим, что у тебя должны быть весомые аргументы и доказательства того, что ты говоришь правду?
— Эти доказательства уже у вас, разве нет? — спрашивает Джим. — Фотографии и видео. Если бы не вмешательство корпорации, жизни этих ребят сложились бы иначе. Никто не вправе разводить влюблённых по разные стороны.
Фредди мгновенно напрягается, когда речь заходит о любви. Джим знает о его чувствах к Роджеру, и что если тот прямо сейчас собирается вылить всё это с экрана? Фредди категорически не хочет, чтобы Роджер узнал об этом так.
— Вы упомянули слово «любовь» в том самом смысле? — тут же цепляется Аманда. — Вы сказали «разводить влюбленных», это более чем очевидный оборот речи. Кого и с кем разводила корпорация? Думаю, всем безумно интересно узнать об этом.
Фредди быстро выключает передачу, понимая, что еще чуть-чуть — и он может быть разоблачен. Фред уже не надеется, что Джим не настолько подонок, чтобы рассказывать всему миру о том, что сам он скрывал на протяжении всей жизни, и рисковать не хочет, Фредди все равно страшно, ведь потерять Роджера — хуже смерти. От пережитого его сердце колотится как ненормальное, и он прекрасно понимает, что Роджер все равно досмотрит эту злосчастную передачу до конца, судя по его остекленевшему взгляду. Он, конечно, не просит включить назад, прекрасно понимая, как Фредди плохо сейчас, но Фред видит, что у Роджера куча вопросов, ответы на которые он намерен получить, и Фредди в полной растерянности, ведь он не знает, как уберечь Роджера от той информации, которая, возможно, на него выльется.
— Давай не будем смотреть эту передачу? — предлагает Фредди
На самом деле он лукавит, ведь сам собирается досмотреть ее до конца в одиночестве, чтобы понять, есть ли там что-то, о чем Роджеру точно знать не стоит.
— Хорошо, — быстро соглашается тот.
Роджер ощущает себя так, словно только что едва не свалился с обрыва в пропасть. Он не уверен, что речь пойдет о нём, но теперь, когда он знает об участии во всём этом Доминик, это заставляет его задуматься о том, что, возможно, корпорация лучше него знала, кого на самом деле он любит всю свою жизнь. Так что он рад, что Фредди выключил видео, ему определенно нужна передышка, чтобы понять, готов ли он вот так раскрыться перед ним прямо сейчас.
— Пусть они там говорят что хотят, нам нет до этого дела, — говорит он, успокаивающе поглаживая Фредди по руке. Тот лишь кивает, и вид у него потерянный и измученный, поэтому Роджер притягивает его к себе и обнимает, вдыхая родной запах волос. Его еще немного потряхивает от злости и неконтролируемой ревности, но он уже почти спокоен. Потому что Фредди здесь с ним, а Хаттон уже позади, и этому гондону ничего больше не обломится.
— Обещай мне не смотреть это, — просит Фред, обдавая горячим дыханием его шею.
— Обещаю, — говорит Роджер, хотя и не уверен, что сдержит обещание.
Ему совершенно точно нужно посмотреть эту передачу, чтобы знать, верны ли его опасения, и Роджер уже панически просчитывает в своей голове варианты, как можно сделать так, чтобы Фредди не вздумал смотреть это без него. Ну или, по крайней мере, раньше него, пока Роджер не решится признаться во всём сам, прежде чем его выведет на чистую воду чертов Джим Хаттон.
Роджер не отходит от Фредди ни на минуту и даже напрашивается с ним в душ, где они оба толком не могут помыться, потому что Фред с каким-то отчаянным остервенением наседает на его пятую точку, словно это единственное, что может спасти его от боли предательства. Роджер бы рад, он даже хочет, он возбужден, но откровенно трусит, зажимается и совершенно не чувствует, что готов вот прямо сейчас отдаться словно барышня, поэтому берет инициативу в свои руки. Фредди не возражает, правда, Роджеру кажется, что тот немного разочарован, или, может, это Роджер разочарован в самом себе.
— В следующий раз обязательно, — обещает он, шепчет на ухо, убирая сыроватые пряди волос, когда они уже лежат в постели, совершенно обессиленные после секса в душе и распаренные от горячей воды.
Фредди засыпает почти мгновенно. Уставший и расстроенный больше остальных, он доверчиво жмется к Роджеру, обнимая его руками, словно тот его спасательный круг. А Роджер чувствует себя настоящим предателем, не хуже Хаттона, когда включает прерванную передачу на остановленном моменте. Он выводит на свой чип только звук, не желая видеть снова эту ненавистную рожу, потом ложится поудобнее и закрывает глаза. Со стороны все выглядит так, словно он спит, но любая усталость и сонливость слетают с него мгновенно, когда Хаттон продолжает свой рассказ.
В эту ночь Роджер так и не может уснуть, ему страшно от того, насколько незначительным он теперь сам себе кажется с этой своей «любовью». Он не испытал и толики боли, что пришлось пережить Фредди по его вине. Хаттон все-таки выливает ушат подробностей и рассказывает всему миру, как однажды Фредди в порыве откровения поведал ему, что любил Роджера всю свою жизнь, с того самого момента, как впервые увидел его. Джим ни словом не намекает на то, что Роджер тоже испытывал к Фредди тягу определенного рода, возможно, он оставил это на закуску, а возможно, все дело в том, что раз Роджер не осознавал своих чувств, то это не считается. Роджер полностью согласен с таким положением вещей. Что с того, что сейчас ему кажется, будто он любил Фредди всю жизнь? Его любовь мелкая и ничтожная, раз не заставила открыть глаза и увидеть очевидное! Полночи Роджер беззвучно плачет от своей собственной тупости, от ненависти к себе и жалости к участи Фредди.