Роджер даже рад, что у него температура и не видно, как он покраснел. Фредди не впервой заботиться о нём во время болезни, но Роджер успел подзабыть, насколько смущающе это всегда было.
— Прости, — выдавливает он из себя, с удовольствием наблюдая за живой мимикой Фредди. Тот удивлённо вскидывает брови вверх.
— За что?
— Ну, я ворвался к тебе домой, занял твою постель и поломал твои розы в саду, — отвечает Роджер.
— Оу, так значит, это были розы, я-то уж решил, что на тебя напал кто-то из моих котов, — растягивая губы в лёгкой солнечной улыбке, говорит Фред.
На самом деле увидеть мокрого бессознательного Роджера в крови на своём пороге было вовсе не смешно, Фредди едва преждевременно не умер, пока не понял, что его дорогая Лиззи просто «в дрова».
— От меня одни проблемы, — тихо отзывается Роджер.
Он не должен был так врываться к Фредди домой, он не имеет на это права, возможно, Фредди вообще не хочет возиться с ним теперь, когда у него есть чёртов Джим Хаттон.
— Так уж повелось, Роджер, я — твоя проблема, а ты — моя, мы ведь… — Фредди на секунду замолкает, а после, потупив взгляд в пол, странным голосом добавляет: — Друзья.
— Друзья, — соглашается Роджер, а в душе от этого слова какой-то диссонанс, как будто всё неправильно, не так, как должно быть.
— Вот и здорово, я сделаю тебе горячего чая и вернусь, тебе нужно побольше пить.
Роджер усмехается.
— Уж пить мне больше точно не нужно.
Фредди в ответ весело смеётся и, грациозно вышагивая, скрывается за дверью, оставляя Роджера наедине со своими мыслями.
Роджер посильнее укутывается в одеяло и полной грудью вдыхает запах Фредди, который успело впитать в себя постельное бельё. Роджеру до того комфортно и хорошо, что хочется пролежать так вечно, поставить этот день на паузу или проживать этот момент снова и снова, как день сурка.
Он настолько погружается в свои фантазии, что не сразу замечает, как над ним нависает грузная тень Хаттона. Роджер мгновенно напрягается, хмурит брови и немного приподнимается в постели, принимая оборонительную позицию.
— Что ты хочешь? — с вызовом в глазах кидает Роджер, ему плевать на температуру и слабость в теле, он готов вмазать козлу немедленно, если потребуется.
— Тебе нравится мучить его? — спрашивает Джим, прищурив свои карие глаза.
Роджер ненавидит загадки, а этот засранец, похоже, решил в ребусы поиграть.
— Что ты несёшь? — буркает он, замечая, как Джим Хаттон буквально меняется на глазах.
— А ты ещё тупее, чем кажешься, смазливая морда, да и только, — ядовито бросает он. — Ах, прости, забыл про мешок комплексов, агрессию и полное отсутствие манер. Никогда его не пойму.
Роджер не из робкого десятка, его тяжело напугать, но Джим Хаттон вдруг как будто становится другим человеком, его лицо приобретает странное, снисходительно-язвительно выражение, а в глазах холод, и взгляд словно у хищника. От Джима веет опасностью, чем-то чужеродным, и у Роджера по спине пробегает неприятный холодок. Все это чертовски похоже на плохое предчувствие, так уже бывало раньше.
— Что за хрень ты городишь, козлина? — почти что кричит Роджер, чувствуя, как голос срывается и горло режет от боли.
— Впрочем, мне тебя даже жаль, тебе будет чертовски больно, Роджер Тейлор, потому что чудес не бывает, — говорит незнакомец, стоящий перед ним, и это совсем не тот Джим Хаттон, которого они все знают.
Роджер едва не срывается с места, готовый придушить эту змею прямо на месте, но в комнату возвращается Фредди, непонимающе осматривая их двоих. Джим до того быстро меняется в лице, становясь смиренным и покладистым, что Роджеру вдруг кажется, что всё это было его горячечным бредом.
— Что ты тут делаешь? — недовольно бросает Фред, кидая в сторону Джима острые, колючие взгляды.
— Всего лишь зашёл пожелать спокойной ночи и уже ухожу, — тихо проговаривает Джим и скрывается из виду.
А Роджера всего трясёт, он не может понять, что только что произошло, но последние слова ублюдка ударили по самому больному, выбив из колеи.
Фредди сразу замечает его состояние, и желание пойти и хорошенько вмазать Джиму сменяется желанием обнять и успокоить Роджера — Фредди, конечно же, выбирает второе.
— Роджер, милый, что произошло? — спрашивает он и присаживается на кровать, близко- близко, плавясь от прикосновений, когда Роджер крепко прижимает его к себе.
Роджер не знает, что сказать, он не хочет говорить о болезни, он не хочет даже думать о ней, потому что где-то глубоко в душе, конечно же, знает, что чудес не бывает. Сказать о Джиме, но что? Роджер даже не понял до конца, что только что случилось, и осознаёт, каким глупым будет выглядеть, если сморозит что-то вроде: «Джим не тот, за кого себя выдаёт». Ведь Роджер, чёрт возьми, предвзят, он не может судить объективно. В голове всплывает образ Брайана — он, словно хренов ангел на его плече, смотрит так осуждающе и говорит: «Ты ведь не хочешь разрушить отношения Фредди?», но правда в том, что Роджер хочет, и ему стыдно за себя. Именно поэтому он молчит, крепче сжимая руки за спиной у Фреда и утыкаясь носом ему в шею.
— Лиззи, милая, не молчи, — просит Фредди, потому что видеть Роджера таким невыносимо.
— Не уходи, — коротко отвечает Роджер.
Это всё, на что его хватает. И Фредди понимает его, не требуя продолжения, потому что он знает, Роджер имеет в виду не только этот день и не конкретно этот момент, он говорит в общем, на долгосрочную перспективу, и Фредди врёт, врёт снова и снова, потому что привык жить во лжи, потому что единственное важное в его жизни — это Роджер, и никакая хренова болезнь не сможет этого изменить.
— Обещаю.
Роджер чувствует пальцы в своих волосах и горячее дыхание над ухом, а перед глазами так и стоит этот леденящий взгляд абсолютно незнакомых ему глаз Джима Хаттона.
====== Innuendo ======
Роджер звонит прямо из машины, и, видимо, звучит он довольно устрашающе, потому что, когда они с Фредди спускаются на свой этаж, Бри и Дики уже сиротливо стоят у их дверей, кутаясь в халаты. Вид у обоих взлохмаченный, злой и обеспокоенный.
— Какого хрена, Роджер, ты не сказал, что вы еще не дома? Мы стоим тут уже пять минут и не знаем, что происходит! — начинает Брайан, щеки у него красные, а глаза мечут молнии.
В другое время Роджер подколол бы его за такой выпад, но сейчас ситуация реально пугающая, поэтому он только говорит:
— У нас проблема, — и заходит в квартиру.
— Я начинаю реально нервничать, — произносит ему в спину Дики.
Фредди лезет за початым виски и стаканами, потому что знает, что им это сейчас пригодится, а Роджер падает на диван, глядя на растерянно застывших посреди гостиной Бри с Дики. Говорить сложно, потому что Роджер просто не знает, с чего начать, и в конце концов говорит как есть:
— Мы только что ездили на встречу с Джимом Хаттоном.
Дики выхватывает у Фредди стакан с виски и залпом его опустошает, Бри, кажется, краснеет еще больше.
— Ну, тогда я не удивляюсь! — восклицает он.
— Этот гад копает под корпорацию и собирается подать на нее в суд, — поясняет Роджер, принимая от Фредди стакан. — На время суда нас всех — и Боуи в том числе — заморозят.
Конечно, до ребят не сразу доходит весь ужас ситуации, и им еще приходится объяснять и объяснять, и даже повторять, потому что они не могут поверить, ведь для простых людей из прошлого это запредельно — понять, что человека можно просто взять и заморозить, что человека можно приравнять к какому-то бездушному проекту и практически усыпить навеки, как бездомную, никому не нужную дворняжку. Но стоит им только во всех красках представить холодные и пустые комнаты корпорации, стеклянные боксы для стазиса и вечный покой, как ужас окутывает этих двоих не хуже, чем Фредди и Роджера по дороге домой.
— Нам надо срочно бежать, — выдает Джон. — На Марс, к повстанцам.
— Как ты себе это представляешь? — спрашивает Фредди. — Нас тут же засекут, у нас чипы в бошках! Они читают наши мысли!