Слеза скатилась с глаз Кисы и упала на наши сцепленные руки.
— Лука, — прошептала она, — этот человек пугает меня больше всего на свете.
Прижавшись лбом к ее лбу, я ответил:
— Это еще одна причина, почему мы должны избавиться от него. Я хочу нашу версию нормальной жизни. Но пока тот хер жив, этого никогда не случится. — Я сделал паузу.
Моя рука, все еще лежавшая на животе Кисы, почувствовала легкий толчок. Мой взгляд метнулся к животу жены. Киса рассмеялась естественным звонким смехом. Она накрыла мою руку своей, как раз в тот момент, когда наш ребенок снова начал толкаться.
Наклонившись вперед, Киса прижалась губами к моим. Когда она отстранилась, я увидел любовь, которую она испытывала ко мне, написанную на ее потрясающем лице. И я понял, что обязан быстро решить проблему с Арзиани.
У меня было два месяца, пока наш ребенок не появился на свет.
Как будет выглядеть этот мир, зависело от меня.
Мир, свободный от любой угрозы для наших жизней.
Это означало, что Арзиани надо было убить.
Его охранников убить.
А Кровавую Яму сжечь дотла.
Глава 4
901
Я стоически сидел в своей камере, ожидая своей очереди сражаться. Слышал слабый рев толпы и топот ног, доносившиеся из ямы. Первый бой начался и закончился, как и второй и третий. Сейчас сражаются лучшие бойцы. Следующий выход мой.
Главное событие.
Я размял шею из стороны в сторону, крутя в руках свои любимые Кинжалы. Их рукояти были теплыми. Мои глаза смотрели прямо перед собой, пока я представлял себе исход этого поединка. Я понятия не имел с кем буду сражаться. Господин меня больше не информировал. Он желал, чтобы у меня не было преимущества. Чтобы я не знал, какое оружие предпочитает мой противник и каков уровень его мастерства.
Он хотел гребаное шоу.
Шоу, которого он от меня не получит.
Из коридора донесся стук двери о стену камеры. Я знал, что это Призрак идет за мной. Моя камера находилась в конце коридора, где жили чемпионы. Из мебели были кровать, раковина и унитаз. Господин предоставил своему чемпиону лучшие удобства. С переходом в эту камеру я получил больше уединения. Это было единственным, что я действительно ценил в этой камере. Мне нравилось быть одному. Я не хотел связи ни с кем другим. Симпатия или даже терпимость к другому бойцу делает тебя слабым. Я даже ни разу не трахал мону, которую мне сюда присылали. Я не поступил бы так с женщиной, даже если бы хотел. Их заставляли трахаться так же, как и меня убивать. У меня не было к ним симпатии, но я не собирался их использовать. Я видел слишком много бойцов, поверженных привязанностью к подаренной женщине. Они так привязывались друг к другу, что это портило их боевые навыки.
Женщины отвлекали внимание от самого важного в этом месте: остаться в живых.
Внезапно дверь моей камеры открылась, и вошел охранник с пистолетом в руке. Он был одет в черную, как ночь, форму. Господин был ничем иным, как шоуменом для своих инвесторов.
— Встал, — приказал охранник.
Я повиновался и подошел туда, где он стоял. Охранник посмотрел на меня и сказал:
— Господин приказал тебе сделать показательное убийство. Ты должен получить несколько ударов от своего противника. Он сказал, что ты должен позволить бойцу китайских инвесторов поверить, что он побеждает, чтобы обеспечить повышение ставок на твой следующий матч.
Отвращение от участия в таком жалком шоу захлестнуло меня. Я не стану этого делать. Господин знал это, но все равно приказал. Он жил лишь ради того дня, когда овладеет мной полностью. Но этого никогда не случится.
— Ты понял? — спросил охранник.
Вместо того, чтобы свернуть ему шею, чтобы заткнуть его жалобный вой, я оттолкнул его и побежал по коридору. Как и каждый бой, шум зрителей становился все громче, пока я приближался. И, как и всегда, перед самым выходом я перешел на медленный, ровный бег. Мои ступни поднимали песок с каждым шагом.
Когда я приблизился к концу туннеля, то сосредоточился на яме. Увидел огромного мужчину, кружащего по песку, держа в каждой руке по копью. Мои губы изогнулись от предвкушения. Этот боец выглядит так, как будто и правда способен сражаться.
Посмотрим.
Набирая скорость, я ворвался через туннель и бросился на мужчину, который стоял в середине ямы. Очевидно, что, ожидая моего быстрого нападения, мужчин выставил копье. Мой правый Кинжал тут же ударил по деревянной рукояти, расколов оружие надвое. Неясные крики толпы стали громче, когда я вонзил свой клинок прямо в сердце противника. Вонзив его глубже в его плоть, я увидел, как его глаза расширились, а изо рта потекла кровь.