— Ты умрешь.
Я видела, как его руки сжались в кулаки. Стон вырвался из моего рта, когда я соскользнула вниз по стене, положив руку между ног. Грудь 901-го двигалась вверх и вниз — признак его неровного дыхания. Я видела, как его член затвердел под тонкой тканью черных спортивных штанов. Моя потребность заставляла его реагировать.
Он выругался и неохотно шагнул вперед.
— Нет! Стой! — кричала я.
Он повиновался.
— Ты умрешь! — прорычал он, на этот раз сердито.
Даже когда боль, невыносимая потребность, нарастала во мне, я сумела потребовать:
— Тогда позволь мне умереть.
Я видела, как мои слова подействовали на бойца. Он отшатнулся, мой ответ прозвучал как физический удар.
Быстро придя в себя, он подошел ко мне с решительным и суровым выражением лица.
— Я не позволю тебе умереть.
Капелька пота упала с моей головы, когда он посмотрел на меня. Мое сердце сжалось, когда я поняла, что он имел в виду каждое слово. Но я хотела. Хотела отпустить его. Затем, когда 901-ый завис рядом, я также услышала, как мужчина со шрамом из моих видений говорит мне держаться. Я почувствовала, как мой мизинец дернулся, как будто я все еще могла чувствовать его палец, обернутый в мой.
Я зажмурила глаза, когда вспышка боли заставила мою спину выгнуться. Тяжело дыша, я открыла глаза и указала на дверь камеры. 901-ый проследил за моим пальцем и спросил:
— Что?
— Охранник… — прохрипела я. — Пусть охранник возьмет меня.
На этот раз взгляд 901-ого не был жестоким или суровым, но определенно был диким.
— Ты хочешь, чтобы тебя трахнул охранник? Не я?
Мое тело, измученное борьбой с наркотиком, опустилось на пол, и я ответила:
— Я не хочу, чтобы это делал ты… потому что…
Я зашипела, когда вход в мою вагину сжался, затем продолжила:
— Ты не хочешь меня. Ты не хочешь этого… я не могу быть той, кто лишил тебя выбора.
Я потянулась всем телом, пытаясь побороть судорогу, охватившую мои конечности. Мое зрение затуманивалось по мере того, как наркотики накапливались и накапливались. На лице 901-го отразилась боль. Но она исчезла так же быстро, как и появилась. Когда я прижала пальцы к сердцевине, 901-ый опустился на колени рядом со мной, его голубые глаза смотрели прямо на меня.
Я наблюдала, как участилось его дыхание. Наблюдала, как его пальцы зацепились за пояс штанов и потянули ткань вниз. Я придвинулась к нему, когда его твердый член появился в поле моего зрения, и он погладил его рукой. Мои ноги раздвинулись, когда он начал нависать надо мной. Его огромная грудь накрыла мою, руки разместились по обе стороны от моей головы, когда он замер у моего входа.
Я покачала головой, чувствуя под собой холодный пол. Но 901-ый наклонился еще ближе и знакомым нежным движением откинул потную прядь волос с моего лба. Я молчала, на мгновение забыв о боли, пока он смотрел на меня. Легкий румянец покрыл его заросшие щетиной щеки, когда он изучал мое лицо. В этот момент незнакомое чувство проросло в моем сердце. Это чувство заставило меня поднять руку и положить ему на щеку. 901-ый ахнул от моего прикосновения, его губы приоткрылись от этого ощущения.
Мы оставались в этом положении какое-то время, пойманные моментом, его взгляд был приклеен к моему.
Когда на меня обрушилась еще одна волна, 901-ый начал толкаться внутрь меня, приглушая вспышки боли. Я сжимала его массивные руки, и с моих губ сорвался громкий, отчаянный крик. Скользнув рукой от моей головы к подбородку, 901-ый заставил меня посмотреть ему в глаза и произнес:
— Я хочу тебя, krasivaya (красивая). Я не позволю тебе умереть. Я трахну тебя, но я не могу позволить тебе иметь меня… это сделает меня слабым.
«Красивая», — перевел мой разум. 901-ый назвал меня красивой.
Я стонала, пока он врезался в меня, его толчки успокаивали мою боль. В то время как я сходила с ума от воздействия наркотиков, в моей голове кружилось слово «krasivaya, krasivaya, krasivaya».
«Красивая, — говорил он. — Krasivaya».
901-ый считал меня красивой.
И он говорил со мной по-русски.
На языке наших сердец.
На языке нашего дома.
Я улыбнулась, когда его грудь коснулась моей. Улыбнулась и обвила руками его сильную шею. Потому что считала, что этот смертоносный воин был также прекрасен.
Он был просто… бОльшим.
Глава 8
Лука
— Еще раз! — потребовал Валентин, когда я обходил вокруг него.
Я размял свои пальцы прежде, чем снова сжать их в кулаки. Я наблюдал за тем, как Валентин вскакивает на ноги, а струйка крови стекает с его губы по подбородку.
Я бросился вперед, ударив его кулаком в лицо. Голова Валентина откинулась назад, но, быстро придя в себя, он, не обратив внимания на боль, нанес хук по моим ребрам. У меня перехватило дыхание, но, прежде чем он успел бы воспользоваться преимуществом, я схватил его за лодыжку и опрокинул на пол.