Чувства есть у всех людей. Но не у всех они бывают великими. А если бывают, то не все скажут об этом вслух. Видимо, настоящее великое чувство — это то, о котором знают только Он и Она.
Один из журналистов напишет: «Видимо, другой Россия стала благодаря Горбачевым. Страна постигла что-то в любви, верности и красоте».
Да, чувства есть у всех людей. Но создается впечатление, что у большинства политиков они отсутствуют напрочь. Пусть они будут у тех, кого мы допустили к власти.
Михаил Сергеевич:
— Она была девушка строгая. Я сам был такой же. Радикалист. Даже странно. Потом должен был избавляться, когда делался все большим начальником.
Ее душа стремилась к поэзии, музыке, искусству. Ее серые глаза заворожили юношу, и он пронес свое восхищение любимой, своей ясноглазой Захаркой, через всю их жизнь. (Домашнее прозвище Раисы Максимовны было — Захарик, Захарка. Так повелось еще с юности. Михаил Сергеевич был однажды поражен, увидев портрет русской девушки кисти Венецианова. Он считал, что эта красавица как две капли воды похожа на его избранницу.)
Постепенно затягивались раны войны. Восстановление народного хозяйства страны после Великой Отечественной завершалось… В семьях людей начал появляться достаток. Изменилась и жизнь Горбачевых. Наверное, только советскому (и впоследствии — российскому) человеку дано понять радость семьи при получении квартиры. Пусть довольно-таки тесной и не очень комфортной. Но зато после долгого ожидания и однокомнатная покажется просто чудом… По одной только взволнованной интонации Раисы Максимовны — а ведь она вспоминает об этом через годы, спустя почти 40 лет — видно, какое значение имело тогда для всех студентов и аспирантов новое общежитие, и не только оно:
«В 1953 году мы переехали в студенческое общежитие на Ленинских горах. Новый университетский ансамбль, строительство которого шло в 50-е и последующие годы, включал и учебные, административно-общественные помещения и библиотеки, клубы, столовые, поликлинику, и современное, удивительно комфортабельное, как нам тогда казалось, общежитие студентов и аспирантов. Все было необычно и здорово. Каждый имел теперь отдельную, пусть и крохотную, меблированную комнату. Душ и туалет в блоке на двух человек.
Переезд в новое здание университета совпал с годами завершения учебы в МГУ. Здесь пошел уже другой этап нашей студенческой жизни. Теперь мы с Михаилом Сергеевичем всегда были вместе. Писали дипломные работы, готовились к сдаче государственных экзаменов. Много читали. Работали над своим немецким языком. Даже первоисточники с Михаилом Сергеевичем сами переводили. У меня была возможность вплотную наблюдать, как азартно, стремясь добраться до сути, до сердцевины, учился студент юридического факультета МГУ Горбачев».
Отъезд
И далее Раиса Максимовна продолжает: «…Серьезно думали о будущем. Последние годы учебы я много болела. Перенесенная на ногах ангина осложнилась ревматизмом. Врачи настоятельно советовали сменить климат. После окончания университета я была рекомендована в аспирантуру. Выдержала конкурс и поступила. Михаилу Сергеевичу предложили на выбор работу в Москве или аспирантуру — но мы решили оставить все и ехать к нему на родину, на Ставрополье.
Да, оставила аспирантуру, хотя уже выдержала конкурс в нее и поступила…»
…После болезни у нее отнимались ноги. Она практически не могла самостоятельно передвигаться. Врачи не рекомендовали ей иметь детей.
Когда жизнь в Москве только-только стала налаживаться, и когда за спиной у нее был уже почти год учебы в аспирантуре — решение об отъезде Горбачевой далось нелегко. Но вновь и вновь, по прошествии десятилетий, спрашивая себя, правильно ли в тот момент поступила, она произносила решительное «да». И добавляла: «Я никогда не жалела о своем выборе».
Кто-то из великих римлян, кажется, император Октавиан, говорил: «Жене и слуге никогда не быть героями». Имея ввиду, что героика будней — нечто совсем иное, чем величие исторических судьбоносных свершений. Но согласитесь, при этом благородство, высота человеческих качеств не становятся меньше. Они просто иные, только и всего.
М. С. Горбачев говорил о жене: «С ней не стыдно было выйти к людям… Она всегда за собой очень следила… Главное, у Раисы Максимовны был вкус, и мне нравилось, что она занимается собой. Я все поощрял». Она признавалась подруге: «Он — моя первая любовь». Их чувство навсегда сохранило свежесть первых встреч. Горбачеву не понимали, ей завидовали, обвиняли во многих грехах. Возводили напраслину. А она подчеркивала: «У меня есть библиотека в две тысячи томов и две пальмы». Семья — вот была ее высшая ценность, ее галактика…