И, во-вторых, надо все-таки понимать силу Системы. Уже практически уходя с поста президента, Горбачев бросил вскользь, что ряд тайн госбюджета ему открыли только недавно. О том, чтобы сделать «своей» женщину, советоваться с ней на равных по стратегическим, скажем так, и тактическим вопросам — этого — по «внутренним» номенклатурным законам — не допустил бы никто. Кроме того, известно, что Горбачев советоваться с другими людьми не очень-то спешил. И не потерпел бы грубого вмешательства, как и любой нормальный мужчина, даже со стороны высоко почитаемой им супруги, в свое Дело.
Вопрос, как принято говорить в таких случаях, «ждет своего исследователя». Мы ведь продолжаем постигать природу человека, не так ли?
Человеческая жизнь чрезвычайно разнообразна, неисчерпаема в своих проявлениях. По существу, она — бесконечный роман с продолжением. И таким же неисчерпаемым и многогранным должно быть, наверное, и слово, повествующее о ней.
В деревне… у Миттерана
…И политики такие же люди, они тоже могут любить мед и молоко. Горбачев скоро уйдет со своего поста. Миттерану остается жить совсем немного, он тяжело болен. А пока — высшие должностные лица двух крупных государств ведут беседы о государственном и личном, удачно совмещая труд и отдых. Миттеран с женой пригласили Горбачевых к себе на ферму, и те с радостью приняли предложение. Президент Франции пообещал гостям, что утром их разбудят петухи… Как в Ставрополе.
Помощник Горбачева Грачев рисует идиллическую картину: «Горбачев был в хорошем настроении. В камине рядом с ним пылали дрова. Ведущая программы «Антенн-2» Кристин Окрент была ему хорошо знакома по предыдущим встречам и вызывала у него явную симпатию. Позади был длинный день, эффектно начавшийся в Мадриде и завершавшийся здесь, под небом Южной Франции, столь похожим на его ставропольское.
После интервью президенты, их жены и помощники вместе с журналистами «Антенн-2» вернулись в главную «хижину». Раиса, собрав вокруг себя женский кружок, рассказывала про свою внучку, которая называет мелкие монеты «валютой». Михаил, попробовав «Шато Икем» 1975 года из президентских запасов, вспоминал о том, как в Ставрополье научились выводить морозостойкий виноград.
Хозяйничавшая за ужином Даниель рассказала, что сама собирает мед с расположенной неподалеку от дома пасеки, и предложила Раисе подарить ульи с пчелами. Та воскликнула: «Но ведь нам некуда их поставить. Ты слышишь, Михаил Сергеевич, я давно тебе говорила: пора вместо всех этих государственных дач обзавестись собственным участком».
Мужчины тем временем продолжили переговоры. Речь на этот раз шла о Европе, здесь они хорошо понимали друг друга. Европейская «конфедерация» Миттерана отлично консолидировала с «общим европейским домом» Горбачева. Советско-французский дуэт не требовал репетиций. «Должны быть две опоры, — говорил Горбачев. — Европейские сообщества на Западе и Союз Суверенных Государств, образованный на месте прежнего Союза, на Востоке. Взаимодействие между ними организуется на основе принципов и норм общественного процесса. В такую концепцию вписывается и присутствие США и Канады».
Миттеран возвращал своего собеседника к реальности: «Пока есть одна опора — на Западе. Она тесно связана с США. Что же касается другой — восточной, то не очень понятно, что все-таки с ней происходит. Конечно, было бы проще, если бы все жители ваших республик были месье Горбачевы.
— Нет уж, как минимум, половина должна быть мадам Горбачев, — неожиданно кокетливо вмешалась Раиса.
Миттеран одобрительно улыбнулся удачной шутке.
— Я понимаю, что моя задача состоит в том, чтобы укреплять вторую опору, — закончил Горбачев.
— Вы можете не сомневаться, Франция никогда, ни при каких условиях не будет поощрять разрушения Советского Союза. Невзирая на сомнения наших союзников, да и наших друзей на Востоке, я убежден, что Европа будет формироваться вместе с Россией. Каков будет ее облик — это ваша проблема. Единственно, чего бы я хотел, — чтобы это произошло при моей жизни, а не после моей смерти. Поэтому мне надо торопиться.
Миттеран сказал это спокойно, с достоинством человека, прошедшего большую часть им самим намеченного пути.
После ужина начались хлопоты с размещением президентской четы в отведенном для них месте ночлега, явно напомнившем супругам их молодые годы в университетском общежитии в Москве на Стромынке.