Утром, как и было обещано Миттераном, петухи, ослы и козы разбудили всю компанию спозаранку. Когда сопровождающие их фотографы прибыли на ферму, им было сказано, что оба президента ушли гулять. Вернувшись из леса и попозировав фотографам, они уселись за завтрак. Теплый хлеб, свежее молоко, мед доставляли Горбачеву явное наслаждение. Раиса к завтраку не вышла — она собиралась в дорогу.
За столом обсуждали последние оставшиеся вопросы, включая практическую, финансовую и продовольственную помощь Союзу. Неожиданно из кухни повалил дым, погасло электричество — видимо, произошло короткое замыкание.
Оказавшись в темноте в своей комнате, растерявшаяся Раиса позвала мужа на помощь. Тот, попросив отложить на время условия оказания помощи СССР, бросился к ней на выручку. После того, как тревога улеглась, Раиса, несколько возбужденная этим неожиданным приключением, появилась в столовой и сообщила, что во время «затемнения» она главным образом беспокоилась о том, чтобы ничего не случилось с оставшимся в спальне портфелем ее мужа, в котором он хранил самые необходимые для него бумаги.
Когда, закончив завтрак, президенты вышли на улицу, вовсю светило солнце. Галльские петухи восторженными криками проводили кавалькаду, которая после остановки в местном районном центре городе Сустоне, где прошла заключительная пресс-конференция, доставила Горбачевых на аэродром».
Известно, что начальник охраны Горбачева генерал КГБ Владимир Медведев не жаловал Раису Максимовну. А почему, собственно? Стала ездить везде вместе с мужем, и охране значительно прибавилось хлопот. Ведь раньше в Кремле подобного не водилось… И все равно — за его рассказом есть подспудно сожаление, что взаимопонимания не произошло:
«…Жизнь катастрофически катилась к полному развалу, к пропасти, а велеречивый лидер безостановочно повторял одни и те же обкатанные пустые слова. Уставшие и раздраженные люди, услышав его голос, выключали радио, увидев на телеэкране, выключали телевизор.
Людей раздражало и то, что в эти во многом пустые поездки Горбачев брал с собой супругу. Раздражало ее постоянное желание как-то выделиться, обратить на себя внимание — в манере одеваться, вести себя. Писем по этому поводу шло множество — в газеты, на телевидение. Кто-то из ближайшего окружения осмелился намекнуть об этом Горбачеву. «Ездила и будет ездить», — ответил он резко. Если не ошибаюсь, Ирина как-то тоже сказала матери об этом. И Раиса Максимовна с обидой пересказала мужу: — В народе недовольны, что я с тобой езжу». — «Ну, что делать, на всех не угодишь. Кто-то недоволен, а кто-то доволен. На Западе же ездят с женами».
Опять — «на Западе». Нельзя голодного и раздетого сравнивать с сытым и одетым».
Но сам Медведев тут же признает: «Кстати сказать, Раиса Максимовна в поездках находила себе дела…» В основном они касались Фонда культуры, одним из руководителей которого она была.
Известный журналист Егор Яковлев, в последние годы редактор «Общей газеты», относится к Горбачевым с большой теплотой: «…Основательность, свойственная Раисе Максимовне во всем, чем бы она не занималась, проистекала от уважительной доброжелательности. Оказавшись в музее, с трогательной серьезностью изучала экспонаты или картины. На любой вопрос стремилась ответить по возможности исчерпывающе, порой до того подробно, что трудно было сдержать улыбку…
Правительство Италии давало в Риме прием в честь визита Горбачева. Длинная череда гостей, неторопливо двигаясь, приветствовала Михаила Сергеевича и Раису Максимовну. Утром этого дня Горбачева совершила длительную поездку по Италии. И, пожимая ей руку, я спросил Раису Максимовну, не утомила ли ее дорога. Горбачева ответила, что напротив, и, задержав мою руку в своей, стала подробно делиться всем тем интересным, что удалось ей повидать, рассказывать о людях, с которыми познакомилась. Спиной я чувствовал нетерпение множества гостей. Моя ладонь постепенно становилась влажной. А Раиса Максимовна, сказав все, что хотела, встретила улыбкой следующего гостя».
Свое непосредственное «гражданское» участие в перестройке она связала с деятельностью общественной. Главным образом — на общественных началах — в советском Фонде культуры.
Крым, Форос
18-21 августа 1991 г
Дворец на сильном ветру
Речь о номенклатурном путче следует, пожалуй, начать с самого начала — со строительства дачи в Форосе…
«Хорошо, что Брежнев не объявлял войну привилегиям, ничего не обещал в этом смысле, не объявлял себя демократом… Хорошо — одним всенародным разочарованием меньше», — скажет в сердцах Владимир Медведев.