Душистая сигарета показалась невкусной. Необъяснимый парадокс: в засмертии так и рыщешь — то за хлебом нужно, то в патруль, то сигареты кончаются, а живые соседи одну пачку курят и курят, да единственные две бутылки старки все так же хлебают. Экономно, хотя и невыносимо однообразно.
Осталось на две затяжки. В мыслях о Вороне появилась и Бейли-Корал. До девчонки один этаж и ее телу наверняка скучно. Кому будет плохо от сексуального упражнения? Никому не будет. Вот только секс с живой, понятно-привлекательной девушкой — сейчас покажется диетическим. Вроде безалкогольного пива. С другой стороны… Уж очень хочется. Черт, явная гиперсексуальная зависимость, отягощенная сатириазисом и встречной нимфоманией.
Трахать милых блондинок Игорь не пошел, а спустился вниз с твердым намерением оставить инструмент и прогуляться к Дому-На-Набережной. Что за мода пропадать без всякого предупреждения?
Стоило войти на склад, как ожил телефон.
— Сударь, вы с командиром не слишком заняты государственной службой? Не могу ли я зайти и отнять у гарнизона несколько минут?
— Вне всякого сомнения! Всегда рады Вас видеть. Могу я Вас встретить на набережной?
— Это излишне. Подъеду на автобусе. И мне бы хотелось увидеться с комсомольцем-Ванечкой, нужен совет — Ворона явно хотела еще что-то сказать, но не решилась и повесила трубку. Звонила девушка явно с вахты своего Дома — было слышно, как проезжают за дверьми подъезда машины. Хорошо хоть полубогиня номер «Межкниги» знает и все станции-коммутаторы сработали-соединили. И вообще все хорошо.
— Эк тебя припекает, — ухмыльнулся начоперот. — Аж до махорки опустился. Все ж она ведьма. Думал ли ты, простой расхититель акционерной собственности, что начнешь дружить телами с чугунной прохиндейкой-конституцией? Ее, кстати, нужно перевоспитывать по части разборчивости в интимных связях.
Керсты курили перед дверями родного здания, наблюдая за уличным движением.
— Припекает, это точно, — согласился Игорь. — Но не стану я перевоспитывать Веру-Нику. Пусть такая как есть остается. Естественная. Я уж не говорю о том, что если разозлить, она мне голову запросто оторвет.
— Да, голова, тоже немаловажно, — согласился начальник. — Верняк говорю: это-то тебя и заводит — риск! А в принципе ничего я и не говорю — незаурядная она чугунная девушка. Хотя я бы с такой никогда не смог. Не мой тип…
Начоперот осекся. Керсты увидели вышедшую из автобуса Ворону. Остановка была на противоположной стороне ставшей уже довольно широкой улицы Димитрова, но было очевидно что она другая. Не та что в метро каталась. Сейчас полубогиня среди живых прохожих казалась… она казалась птицей, залетевшей из очень стильной, гламурной преисподней.
— Да… — глубокомысленно протянул Вано. — Это для тебя или просто ей в голову стукнуло?
Смена имиджа оказалась разительной. Смущало, что трудно было сообразить, в чем именно изменения: те же черные тона, та же прическа. Понятно, костюм совершенно иных времен — видимо, что-то известное, брендовое из последнего века. Туфли иные… Но не в этом же дело!
— Вот же однако… сучка элитная, — наконец, грубо, но, несомненно, комплиментарно сформулировал начальник ПМБД-Я.
Ворона приблизилась — явно нервничала, но с шага не сбивалась.
— Добрый день, товарищи стражи времен, — девушка вынула узкий портсигар — свой старый, серебряный. Подождала пока Игорь поднесет зажигалку, выпустила ноздрями дым, требовательно взглянула на молчавших керстов: — И?
— Так чего тут «и»? — пробурчал начоперот. — Крепко цепляешь. С единого взгляда. Я недавно тебя «блудливой монашкой» обозывал. Был не прав. Не монашка. Сияешь, несмотря на черноту. Хрен знает, как это объяснить. Видимо, порода проявилась, проросла. Хотя я и категорически против всяких там славословий насчет утонченного аристократизма и прирожденной ухищренности в туалетах.
— Благодарю, товарищ Ванечка. Честность — твое большое достоинство. Жаль что единственное, — высокомерно улыбнулась Ворона.
Она была в восторге. На друга-любовника взглянула только вначале — с Игорем все и так было понятно. Но уж если и толстокожего комсомольца удалось прошибить. Удался эксперимент.
— Вечером иду мимо «Гименея» — года последние, как некоторыми говорится, «ново-буржуазные». Думая — почему бы и нет? И да, я не платила, — девушка с вызовом глянула на керстов. — Экспроприация, так, кажется, называется.
— Да что им, если буржуазные, влегкую спишут, — махнул рукой Вано. — Слушай, мы тебя хотели пригласить арбуз покушать. Теперь-то даже непонятно — устрицы с трюфелями надобны, не иначе.