Темно. Тихо. Сверху кто-то застонал.
Игорь на цыпочках пробежался вглубь — сверху сейчас не достанут. Вот он, первый пролет, крутой, что та Джомолунгма.
Стесняться нечего и некого: частью на четвереньках, частью пересаживаясь со ступеньки на ступеньку, керст поднимался. В поясницу начало дуть от разбитого окна. В подъезде стояла томительная тишина, и когда в этой тишине раздался громкий страдальческий стон, Игорь вздрогнул.
Стону ответил другой стон, потом жалобно зашептали-запричитали.
Похоже, площадка второго этажа сплошь завалена умирающими. Что-то «бердана» оказалась прям минометом каким-то…
Сверху сползал тяжелый запах: кровь, вонь многократных убийц, гарь «сбежавшего» молока… Собственно и просто дерьмом крепко попахивало.
Держа карабин у плеча, Игорь приподнялся еще на ступеньку. На лестничной площадке лежали двое: дамочка из «жэковских» — эта лежала в луже крови, держась за простреленный воняющий живот и слабо елозя щекой по кафелю. У двери вытянулась тетка в вытертом бархатном халате — эта сжимала разбитую макушку, что-то едва слышно бормотала. На босой ноге жутковато сгибались и разгибались кривоватые, с синими ногтями, пальцы. Рядом со слетевшим тапком хозяйки квартиры валялся сапожный молоток. Значит, ее сразу по башке двинули…
Игорь осторожно переступил через ноги в бархате, тронул стволом карабина приоткрытую квартирную дверь. Здесь они, мелкие «жэковцы» или выше по подъезду драпанули?
В подъезде, кроме тихих хрипов раненых, ни звука, зато из квартиры все мощнее несло узнаваемой гарью. Вот с какого хрена нужно было на плите молоко оставлять?
Керст шагнул за порог, готовя оружие. Палец на спуске-шарике так и сводило. Вполне живым себя сейчас товарищ хозинспектор чувствовал. Трусливым. Где это мелкое Плюс-Один, чтоб его маму…
Дверь выводила прямо в кухню, где на плите, заливая газ, выкипало обреченное молоко. Игорь, пятясь, дошел до плиты, повернул ручку конфорки. Тьфу, дышать нечем. Кухня была огромной, по странноватой задумке дореволюционных архитекторов-дизайнеров — центр бытия и самое просторное помещение квартиры. Кстати, вглубь хором действительно никакого желания идти не было. Керст нащупал задвижку форточки, распахнул — холодный сквознячок, сейчас приятный, немедля принялся вытягивать молочную гарь. Игорь взглянул в темноту прихожей, вздрогнул.
Фубля, кошка.
— А ну, брысь! — процедил чуть не выстреливший керст.
Животное, довольно крупное, непрезентабельно клочковатое, банальной породы «серо-бытовая», не сводя взгляда со ствола карабина, попятилось вглубь квартиры.
Игорь опомнился:
— Куда? Сюда иди. Кис-кис…
Сверкнули в темноте кошачьи глаза, пропали.
Кошек хозинспектор не любил. По не очень понятным причинам, но с детства и устойчиво. Неприязнь была отнюдь не жгучей, до «топить в мешках» и «удавливать дверью» не доходило. Но эту тварь как раз, видимо, и нужно дверью защемить. А лучше пулю в костистый лоб. Где это видано, чтобы кошки так воняли падалью и дерьмом?
На лестничной площадке застонали громче, забормотали — кто это, подстреленная налетчица или хозяйка квартиры — не понять. А в прихожей, где скрылась кошка, тишина. Планировку комнат Игорь помнил, хотя и не слишком четко — у соседей по лестничной клетке бывать доводилось не так часто.
Нужно идти. Зачищать и вычищать. Иначе они сами начнут, и опыта в таких делах у «жэковцев» всяко побольше. Черт, хоть бы милиция приехала или еще кто. Вот только попробуй объясни милиции что здесь происходит.
Держа на прицеле дверной проем, Игорь взял со стола газету, помахал над плитой, разгоняя остатки едкого послемолочного смога. Другие запахи стали четче. Из глубины квартиры и с лестницы смердело. И как нормальные люди вообще могут спокойно находиться рядом с серийными душегубами? Ведь очевидно же — гниют бандиты заживо.
Ладно, философию и риторические вопросы оставим на потом. Хлопчик-хоккеист, судя по всему, не хлопчик, а карлик или лилипут — вечно эти два понятия путает малообразованный хозинспектор. Есть в движениях малорослого «мальчика» нечто ненормальное, взрослое. Работать «под семейку» довольно сложно, москвичи наблюдательны, но тут банда под надежным прикрытием гуляла и имела возможность выбирать варианты.
Плюс-Один… Что же это такое? К счастью, не ребенок, и, наверное, не кошка. Живым глаза отводит, трансформируется, или правильнее называть — перекидывается. Да ну ее, мля, разбираться еще в теориях. Пулю ей в башку, а там разглядим…