Шесть выстрелов… тишина.
— Готово! Игореха, я ее кончил. В меня не пальни, — предупредили снизу.
— Понял, — отозвался хозинспектор, выходя на лестницу.
Снизу, перескакивая через две ступеньки, взлетел разгоряченный товарищ Вано:
— Живучая, но у меня не покрутишься! А у вас тут весело, — отметил великий маузерщик, озирая окровавленную площадку.
— Спасите! Мне голову пробили! — простонала, приходящая в себя хозяйка.
— Сейчас, гражданочка, прибудет помощь и все прочее, — заверил Вано, входя в квартиру.
Через несколько секунд он орал в телефонную трубку, требуя немедля прислать карету скорой помощи и нажимая на то, что говорят «откуда надо».
— Фу, брови их колесиком, пока вспомнишь какой код и цифры у нынешней «скорой», употеешь, — отдуваясь, заявил начоперот и бахнув трубку на место. — Ты тетке полотенце или какую тряпку дал?
— Дал, — прокряхтел Игорь.
— А чего под тумбочку лезешь? — удивился молодой керст.
— Гильза укатилась. Неохота улики оставлять.
— Брось, там у меня вся лестница в этих вещдоках. Пошли отсюда, пока основные силы правопорядка не подтянулись.
Выходя в дверь, Вано глянул на короткое тело карлика и поморщился.
— Да, добыча не выдающаяся, — согласился Игорь.
— Ты еще мою не видел, — угрюмо заметил начоперот.
Спустились по лестнице.
— Нехера себе, — пробормотал хозинспектор, глядя на лежащее под почтовыми ящиками тело.
— Вот и я палю и думаю «ну нехера себе!» — подтвердил Вано. — Оно еще и крутится, меняется, словно холодец какой ожил.
— И кто это?
— А мне откуда знать? Оно ни на что не похоже, — пробурчал опытный начоперот, расстегивая полевую сумку.
Поверженное Плюс-Один действительно ни на что не походило. Особенно сейчас, без головы. Лохмотья кожи, осколки черепа и пучки волос разлетелись под стеной, на худом теле непонятных пропорций оставалась вытертая рабочая куртка, из коротких штанов торчали щиколотки с густыми завитками черных брюнетистых волос. Кем бы ни было Плюс-Один, издохло оно в глубоко не-девчачьем облике. Что весьма удачно.
— Не стой столбом. Беремся и сваливаем, — начоперот встряхивал-разворачивал огромный черный мешок.
— Мы что еще и трупоносцы? — слабо удивился Игорь.
— В исключительных случаях. Раз объект того… неопределяем, нужно его сдать кому положено. Дабы не пугать население и вообще от греха подальше. Засовываем. Мешки хорошие, я вовремя в 1-й Градской запасся…
Труп упаковался, керсты взялись за удобные ручки на боках мешка.
— Слушай, а кто там снаружи так воет? — насторожился Игорь.
— То на улице. Водитель «жэковцев». Я ему колено прострелил. А то взяли моду на дело на личной машине приезжать. Опережали бандиты свое время, за что и были заслуженно наказаны, — разъяснил суровый, но порой справедливый начоперот.
Керсты вышли во двор и направились в обход — на улице, у «Москвича-402» уже собралась небольшая толпа, утешающая раненого бандитского шофера.
— Добрый у нас народ. Прям эти… самаритяне, — пробурчал Вано, приноравливаясь к мешку. — Если раненому преступнику сочувствовать, так завсегда, а как на лестницу высунуться и помочь органам, так нету никого.
— Все сейчас на работе.
— Ты своих не защищай! Соседи, конечно, нам по жизни ближе. Но если, в общем и целом… Впрочем, обыватель, он все равно наш советский человек и мы его должны защищать. Слушай, хорошо, что из трофея не капает. Мешок вроде бы добротный, но сомнения имелись.
— Очень хорошо, что не капает! — с готовностью согласился Игорь. — А как ты узнал, что водитель тоже ихний? Про него в ориентировке не упоминалось.
— Что там знать? Во-первых, я еще издали увидел: несусь от Димитрова, а этот тип то выскочит из машины, то обратно залезет. Драпануть не решался, а кишка-то не железная. Во-вторых, вонял он крепко.
— Ты, значит, от Полянского переулка сразу сюда?
— Ну! Был наготове, как почувствовал, сразу ходу. Далековато, конечно. Хорошо, что ты их придержал. С таким врагом справиться непросто, набегает к нам невесть что такое, — Вано тряхнул мешок.
— Ты аккуратнее, ручка оборвется, в обнимку придется трупак тащить, — намекнул Игорь. — Кстати, а куда мы этот славный трофей тащим? В кунсткамеру?
— Нет у нас сейчас в Москве никаких сомнительных кунсткамер, и это хорошо, — проворчал начоперот. — Сдадим куда надо, а там пусть разбираются. Если нужно, так и в Ленинград в твою кунсткамеру отправят, там народ эстетский, им всякая дрянь в радость.