Разговор прервала выскочившая к дверям Мариэтта:
— Вы это чего меня «секретаршей» обозвали? Я — координатор!
— Виноват, я в организационном смысле, — пояснил начоперот. — Устаревшая формулировка, извиняюсь.
— Да ладно. Просто не нравится мне «секретуткой» значиться, — Мариэтта выковыряла из разгрузки пара красных повязок с надписью «Патруль ФСПП». — Чуть не забыла. Понятно, у вас своя спецслужба, но раз сегодня в нашем ведении, должны соответствовать.
— Ишь ты, и тут на липучках, — подивился Вано, залепляя повязку. — Слушай, товарищ старший сержант, а что, черти полноценное право голоса имеют или чисто совещательное?
— Пока консультативное. Он вообще-то не адский черт, а литературно-поверхностный, — пояснила сведущая в казуистике координатор. — С подземной адовой клиентурой сотрудничать не получается в принципе. А с этими, хохляцкими заблудышами, все не так бесперспективно — учуяли, что нездорово припекает, засуетились, вышли на контакт.
Делегаты повалили гуще: в большинстве своем не совсем живые: ляпотцы, сланые, некие средние, как выражалась подкованная в научных теориях старший сержант — «фатовые». Но хватало и вполне живых людей, озабоченных, имеющих похвальную привычку предъявлять делегатские удостоверения и иные «корочки». Являлись и откровенно мертвые, молчаливые и, естественно, безо всяких документов. Оно и понятно — если черный скелет в обрывках сухой кожи, счел необходимым доковылять до клуба — значит, имеет на то серьезные причины.
— Лишних мы бы почуяли, — сказал в паузе Вано. — Но вот Мариэттке я бы не позавидовал. Живому координатору общаться с такими гостями непросто. Выдержанная организация это ФСПП.
— Насколько я понял, они в большей степени дипломаты. Хотя и вооруженные, — Игорь вздохнул. — Знаешь, вот совсем мертвые гости производят на меня гнетущее впечатление. Ты того утопленника видел? А ведь, по сути, разница между нами чисто символическая.
— Ну да, это мы с маузером кругом виноваты, — заворчал начоперот. — От судьбы куда денешься? Смотри лучше на художественных гостей — оно полезнее и культурнее. Эх, дождик все гуще моросит — как бы не размокли.
«Художественных» действительно было много: в основном из Третьяковки и Пушкинского изобразительных искусств, но были и представители малой городской скульптуры, архетипов мещанского гобеленного ковроткачества и газетной карикатуры. Кого-то Игорь узнал — к примеру, Девушка-с-персиком и знаменитая боярыня-раскольница шли под одним зонтом. Врубелевский Демон в жизни оказался как-то проще и естественнее, вот только болоньевый плащ ему был тесноват. Другие делегаты казались очень знакомыми, но имен никак не вспомнить. Да, явные пробелы в культурном образовании. Шли и подъезжали на неслабых тачках «целлулоидные» герои фильмов, очень похожие на актеров, но все же иные. Складывали зонты персонажи песен и опер — этих даже непонятно как узнавать, но узнаешь же. Машины образовали небольшую «пробку», кто-то поднимался с реки, перебираясь прямо через парапет набережной…
Керсты пропустили скрипучего деревянного медведя: зверь-делегат был, видимо, из новоделов — пестровато раскрашенный, в косоворотке и довольно дурацком картузике. Примерился, протиснулся в двери клуба.
— Здоровенный, головы на три выше нас. Силища! — одобрил Вано. — Такой и с бедра из станкача запросто полоснет.
— Он деревянный, огнеопасный.
— Это да. Избирательного тактического применения. Слушай, а там у нас зал на сколько мест? Уместятся? Ведь кто-то и прямиком туда попадает…
Действительно, было понятно, что многие делегаты проникают сразу в зал, минуя охрану на дверях. Видимо, среди гостей хватало существ хорошо знакомых с «Красным текстильщиком». Понятно, место с традициями.
Все же поток делегатов иссякал. Спешно докуривали у дверей могучий красноармеец с огромным свернутым тулупом под мышкой и бородатый мужик с забавной пятнистой собачкой.
Умилившийся Вано сунул песику завалявшуюся в кармане сладость.
— Мы-ыгм, — осудил мужик, бросая самокрутку.
— Так это же не сахар, а естественный фрукт-финик. Ничего собачьим зубам от него не будет, — оправдался начоперот.