Ваня: Я хотел… не знаю, уже забыл, так много хотел сказать, а теперь…
Вера Львовна: У меня, знаете ли, тоже склероз и ревматизм страшенный. С утра совсем тяжко бывает. Мне операцию делали, одно лёгкое убрали, задыхаюсь часто.
Ваня: Может, вам что-нибудь нужно? Вы только скажите.
Вера Львовна: Я за свою жизнь наговорилась. И знаете, ничего хорошего от людей не видела. Так что теперь отдыхаю. Ты был странный мальчик, противный такой…
Ваня: Я…
Вера Львовна: Не надо. Не хочу больше лапши, наелась. Отдала школе всю жизнь, вот оно: «спасибо».
Вера Львовна показывает кукиш.
Вера Львовна: Но я рада, что ты в люди выбился, рада.
Ваня: Я не о том, Вера Львовна. Я другое хотел…
Вера Львовна: Я и не хожу туда. Недавно сто лет было школе, я не пошла, кому я там нужна, кто меня помнит! Потом ещё разболеюсь, чего доброго! Скольких выучила, хоть бы один пришёл: хрен!
Ваня: Я долго не решался придти, боялся побеспокоить…
Вера Львовна: Я смирилась, мне бы умереть спокойно, больше ничего не надо.
Ваня: Вера Львовна, а можно вас навещать? По дому помочь…
Учительница раздраженно машет на него руками.
Ваня: Да, просто поговорить с вами! Я могу заезжать по пятницам, вы мне про здоровье расскажите…
Старуха молчит, она долго смотрит в лицо Вани.
Вера Львовна: Я привыкла одна, ничего, раньше плакала. Для старухи всегда радость поговорить… Иногда хочется. (Она задумывается.) Я всегда дома, выходить: сил нет.
Ваня: Я после работы буду заезжать, часов в шесть. Или в воскресение днём…
Вера Львовна: А сколько?
Ваня: Что?
Вера Львовна: Сколько пятниц ты будешь приходить?
Ваня: Я же просто в гости… Не знаю.
Вера Львовна: Надоест: не придёшь, а я ждать буду… Мне и так хорошо.
Молчание. Вера Львовна смотрит в окно, Ваня смотрит на неё, потом встаёт.
Ваня: Я пойду в магазин…скоро буду.
Вера Львовна: Не надо мне ничего, обойдусь.
Ваня: Тогда простите за беспокойство.
Вера Львовна вздыхает.
Вера Львовна: Закрой дверь, я немного посижу, спина разболелась.
Ваня выходит из комнаты, слышно как он обувается, Вера Львовна, закрыв глаза, неподвижно сидит в кресле. Ваня возвращается в комнату, останавливается в дверях, глядит на профиль Веры Львовны.
Ваня: Я вам ещё два слова хотел сказать… Вы верите в загробную жизнь? Я не верю. Меня полгода назад избили на улице, я лежал в больнице и думал о смерти. Наверняка, после жизни ничего нет, просто темнота, но если есть, то я хотел бы встретиться с вами…там… Знаю, я вам никто…Учился всего год у вас. Вы мне не рады, я вижу…
Вера Львовна молчит.
Ваня: Мне когда-то давно про вас сон приснился. Вы там совсем другая… Вы меня как будто любите… Я детство своё почти не помню, а сон этот запомнился…
Вера Львовна не отвечает, она по-прежнему сидит в кресле, закрыв глаза.
Ваня: Вы не поймёте, да и не надо… Я вам в детстве в любви признавался, я тогда серьёзно говорил, а вы только сердились и я понял, что вы никогда мне не поверите… Но, мне кажется, что после смерти нет всего этого вранья, и всё становится ясно…и нет такой большой пропасти между людьми…
Молчание.
Ваня: Вера Львовна… Вы не думайте, я понимаю, что это звучит как бред, но ответьте мне хоть что-нибудь… Вы спите?
Вера Львовна не отвечает, она сидит неподвижно. Ваня подходит к учительнице, осторожно прикасается к её руке.
Ваня: Вера Львовна…
Учительница не отзывается.
Картина пятая
Предрассветный час. Хорошо обставленная квартира. Полумрак. Работает телевизор. Ваня сидит в кресле, сложив ноги на низкий журнальный столик, в руках он держит пульт и беспрерывно переключает каналы. Телевизор болтает без умолку. Наконец, Ваня бросает пульт, встаёт, подходит к бару, наливает в бокал виски, выпивает, снова садится в кресло, переключает каналы. Телевизор вещает, стонет, смеётся, кричит, поёт, Ваня выключает его, сидит, слушает тишину, отбрасывает пульт в сторону. Ваня отправляется в коридор, приносит оттуда кейс, достаёт из него авторучку и листок бумаги, садится за журнальный стол, что-то пишет, потом рвёт листок на мелкие кусочки, выбрасывает в мусорное ведро, идёт на лоджию, открывает окно. C улицы врывается холодный осенний ветер, Ваня ёжится, придвигает табуретку, встаёт на неё ногами. Он смотрит вниз, на дорогу и крошечных людей, маленькие машинки, снующие по дороге. На соседнюю лоджию этажом выше выходит бульдог, он один раз глухо тявкает. Ваня от неожиданности вздрагивает.