— Давай договоримся — не жди слишком многого, ладно? Если ты сможешь почувствовать себя частью вечеринки, то тебе очень понравится. Если будешь смотреть на всё критично... ну, тогда тебе станет скучно.
— Жалко, что Хью не приедет, — отозвалась Джин. — Вы на него рассчитывали.
— А я ещё не потеряла надежду, — возразила миссис Уилстэк. — Про Хью никогда ничего не знаешь заранее. К тому же, он старается меня не подводить. Так что он может появиться в последнюю минуту.
Деревянное здание, в котором должно было состояться торжество, было украшено флёрдоранжем, а улицу вокруг запрудили самые разные средства передвижения — от модных спортивных машин до велосипедов, лошадей и повозок. Потолок в зале был украшен разноцветными лампочками, гирляндами цветов и листьев.
— А где Хью? — окликнул кто-то миссис Уилстэк.
Та пожала плечами и развела руками, а жена фермера, сидевшая рядом с Джин, заметила:
— Как жалко! Молодёжь очень любит, когда Хью играет.
— Может, он ещё приедет, — пообещала Джин. Его вызвали по делам, и он собирался вернуться домой поздно.
Все кругом веселились, но Джин чего-то не хватало. Или кого-то? Возможно, кого-то высокого, сильного, с кем хочется разделить веселье? Что за танцы на свадьбе, когда рядом нет любимого и любящего? Джин отбросила эту глупую мысль и попробовала развеселиться.
Впрочем, каждый бал или танцы Джин считала милым приключением. Кто знал, что таит в себе нынешний вечер? Девушка с надеждой оглядывала загорелые лица. Возможно, человек, который мог увлечь её, увлечься ею, хотя бы на один вечер, был где-то рядом. Но, увы, её взгляд подсознательно искал человека, похожего на Хью Уилстэка. Кого-нибудь высокого, сильного, остроумного... но с более добрым сердцем. Кого-нибудь, кто не считал себя закоренелым холостяком и не клялся в том, что никогда не женится... Вдруг, среди чужих лиц ей почудился Хью. Джин решила, что ей померещилось и покачала головой, отгоняя видение. Оно не исчезало.
В эту минуту миссис Уилстэк начала играть.
Джин удивилась, потому что слышала игру Лауры в Стирлинг-даунс и не ожидала от неё такой силы и страсти. Не удивительно, что все в округе любили её игру. Зал сразу заполнили танцующие пары, а к соседке Джин подошёл высокий молодой человек.
— Билл... Это мисс Бедфорд. Она приехала с миссис Уилстэк. Позаботишься о ней, ладно? — попросила фермерша.
— Конечно, — весело согласился юноша. — Потанцуем?
«Если здесь все такие милые, как он, — подумала Джин, — то я не буду разочарована». И, поблагодарив Билла, согласилась. Они не успели сделать полкруга, как их прервал другой высокий парень, Пит, потребовавший, чтобы Джин записала за ним десять танцев подряд.
— Ну, хотя бы половину, — упрашивал он, и Джин пришлось согласиться. — Жалко, что Хью не пришёл, — продолжил Пит. — Не хватает его скрипки.
— Мне тоже жаль, — отозвалась Джин. — Думаю, это общее чувство.
И вдруг Билл, смотревший куда-то поверх плеча Джин, перестал танцевать.
— Эй, ребята! — закричал он. — Смотрите, кто здесь! Музыка сразу смолкла, танцоры остановились, и все повернулись к дверям. В проёме стоял Хью Уилстэк со скрипкой под мышкой. Он улыбался. У Джин сжалось сердце. Она прямо-таки чувствовала волны всеобщей любви, которые излучала толпа в зале. А Хью вовсе не казался самодовольным, кругом были его друзья, и он пришёл, чтобы повеселиться в их компании.
— Привет, Хью! — приветствовал его Билл. — Ну-ка, парни, расступитесь, освободите проход к сцене.
Проталкиваясь к платформе, Хью бросал по несколько слов каждому, отпускал шуточки и отвечал на чужие смехом. Он поцеловал мать, быстро настроил скрипку и сразу начал играть.
— Леди и джентльмены, — провозгласил Билл, — это полька!
И это была полька. Все в зале пустились в пляс, их лица лучились улыбками, а в глазах светился смех. Хью умел разжечь веселье зала. Джин тоже чувствовала, как ноги сами несут её, но не могла оторвать глаз от двоих на сцене — Хью и миссис Уилстэк.
В конце следующего танца появились новобрачные. Они проехали пятьдесят миль от церкви, где их обвенчали, но невеста выглядела такой свежей, будто только что вышла из своей комнаты.
Билл сразу прекратил танцы и выстроил всех коридорчиком. Женщины ушли в дальнюю комнату, чтобы заняться праздничным ужином. Невеста зарделась, когда раздались первые приветствия и поздравления. Хью и миссис Уилстэк сыграли песенку, которая называлась «Эни Лаури», так как новобрачную звали Энн, а потом исполнили «Вот выходит невеста».
Откуда ни возьмись, возник стол, покрытый белой скатертью. На нём возвышался свадебный торт, испечённый в форме замка, и новобрачные заняли свои места во главе. Танцы прекратились, и Билл посадил Джин рядом с фермершей.
Вокруг молодых суетились друзья, и Джин заметила, как Хью положил скрипку на пианино и вынул сигарету. Он наклонился к матери, что-то сказал ей и повернулся к залу, ища глазами её, Джин. Девушка была уверена, что мать велела Хью найти её, и немного разозлилась — ей не хотелось, чтобы Хью лишь выполнял свой долг. Он затушил окурок, спрыгнул со сцены и пошёл в её сторону. Джин старательно отводила глаза, как всегда бывает в танцзале, когда девушка мечтает, чтобы молодой человек пригласил её, но боится ошибиться — вдруг он направляется к другой?
— Веселишься, Джин? — спросил он.
— О, да, — ответила она. — Здесь замечательно.
— Жаль, что я играю... мы могли бы потанцевать, — продолжил он.
В глазах светилась ирония.
— Ничего страшного. Лучше садись и закури.
— Может, выйдем на улицу? Здесь и так достаточно накурено.
— А без тебя обойдутся?
Джин встала.
— Пять минут. Сейчас в центре внимания невеста.
Джин не была уверена, что он прав, и не могла не обращать внимания на любопытные взгляды, направленные на них с Хью, когда они проталкивались к выходу. На улице было прохладно и светло. Цветные фонарики отбрасывали причудливый свет на деревья, заставляя их выглядеть сказочными и таинственными.
— Давай прислонимся к изгороди, — предложил Хью. — Так поступают на закате все усталые австралийцы.
Он дал Джин прикурить. Она подняла глаза, их взгляды встретились. Он задумчиво и внимательно рассматривал её лицо. Джин решила, что он не одобряет курящих девушек. Но... Она ведь курила редко... Да и не собиралась руководствоваться чужими пристрастиями. И вообще, что это меняло? Какая ему разница, курит девушка или нет, ведь он не обращает на них внимания? То ли эта мысль, то ли просто тишина звёздной ночи, но что-то заставило Джин погрустнеть.
Хью прислонился к забору. Он молча курил, но его молчание не угнетало. Раздавив окурок каблуком, он вдруг тихо сказал:
— Как было бы мило остаться тут на всю ночь.
Джин удивилась — она не ожидала этих слов и не знала, что они значат.
— Но нас ждут внутри, — напомнила она также тихо. — По крайней мере, тебя, Хью.
— Знаю. Но всегда так тяжело оторваться от ночи. Она божественна, верно? Её не волнует суета человеческих существ где-то там, на земле, покрытой тёмным платком.
Так вот в чём дело! Хью впал в философское настроение, и ночь пробудила в нём какое-то ностальгическое чувство, как и в ней самой.
— А ты что думаешь про такие ночи, а, Джин?
Её снова удивил его вопрос.
Она покачала головой, не ответив. Да он и не ждал ответа.
Потом Хью повернулся ко входу, и Джин пришлось бросить сигарету. Светящийся окурок звёздочкой упал на землю. Оба тут же опустили головы, чтобы найти и затоптать его — искра на сухой траве почиталась здесь едва ли не самым страшным преступлением. Естественно, всё кончилось тем, что они стукнулись лбами.
— Ой! — воскликнула Джин, хватаясь за голову.
— Прости, — извинился Хью. Он осторожно взял её за подбородок и откинул прядь со лба. — Больно?
Их глаза встретились. Оба замерли. Тишина пела.
— Джин?.. — Вдруг Хью резко отдёрнул руку. — Идём в дом?