— Именно, — Яускас развел руками. — Я взял у Ичиваки немного крови на анализ. Она действительно кентаврия, самая настоящая, и ее генотип просто поразителен! Создать подобное на основе наших фантазий… Нереально. Немыслимо. В ее геноме есть следы избыточных пар, остатки рецессивных мутаций, подозреваю — там встретятся и скрытые дефекты, способные проявиться как болезнь. Это однозначно говорит о естественном, эволюционном развитии.
— Яускас, — Огрин подался вперед. — Я верю, что кентавры могли развиться на этой планете самостоятельно.
— Не могли, — резко ответил биолог. — Значительная часть хромосом Ичиваки полностью идентична нашим. Подобное совершенно невозможно, Огрин. Вы просто не понимаете, о каких мизерных шансах идет речь. Совпадение даже одной хромосомы у двух видов, возникших на разных планетах — событие столь же вероятное, как, скажем, случайное превращение Луны в головку сыра. Дело не только в кентаврах, да весь местный биоценоз — аналогичен земному, во всех деталях! Морфология, биохимия, набор видов, совпадений слишком много, чтобы перечислять!
Яускас оглядел собравшихся.
— Как ученый, я заявляю с полной ответственностью: жизнь и на Дуагее, и на Земле, возникла в одном и том же месте, прошла одну и ту же эволюцию, и до сих пор практически идентична. Дуагея не просто обитаемая планета; это, если хотите, альтернативная версия Земли. Вплоть до субмолекулярного уровня.
Огрин с силой потер подбородок.
— Ясно, — он вздохнул. — Что ж, принимаем гипотезу Яускаса за базовую. Мы попали на Землю, только в другой реальности.
— Отнюдь, — возразил Бьорн. — Я понимаю чувства коллеги, но, как физик, заявляю с не меньшей ответственностью: Дуагея — не Земля. Здесь даже гравитация отличается, не говоря уж о химическом составе коры и атмосферы. А очертания материков? Спектр звезды? Наконец, если это Земля, то где Луна?
— Без Луны жизнь никогда не покинула бы океаны, — вставил Яускас. — Попробуйте-ка это объяснить!
Капитан стиснул зубы.
— Я лишь пытаюсь понять. Не сойти с ума.
— Как и все мы, Огрин, — заметила Хельга.
Они помолчали.
— В общем, так, — сказал наконец капитан. — Мы на чужой планете. Обитаемой. С разумной жизнью. Точка. Нам придется забыть о сходстве местных жителей с нашими мифами. Это просто совпадение. Точка. Отныне и впредь действуем только по инструкциям. К счастью, нас готовили к первому контакту, и готовили основательно, не правда ли?
— Будь я проклят, если готовился к такому, — пробурчал Бьорн. Огрин метнул в его сторону свирепый взгляд.
— Осьминоги, муравьи или бесплотные шары плазмы в качестве разумных обитателей понравились бы вам больше?
— Да, — жестко ответил физик. — Их можно понять и изучить. А как прикажете воспринимать светящуюся крылатую девушку размером с пачку сигарет? Выходит, в объем не больше наперстка можно вместить такой же мозг, как у меня? При полете местные феи за час расходуют гораздо больше энергии, чем содержится в тонне нектара! Я не разбираюсь в генетике, но хорошо знаком с законами физики!
Хельга фыркнула.
— Магия, дорогой Бьорн, законам физики не подчиняется…
— Хватит! — Огрин обрушил ладонь на стол. — Мы должны принять решение! Как я уже сказал, отныне действуем только по инструкциям. Это приказ. Удаляться от корабля за пределы прямой видимости, даже группами — запрещено. Самостоятельно вступать в контакт с аборигенами — запрещено. Носить любое оружие, кроме парализующего — запрещено! Советую перечитать разделы устава, посвященные контакту с разумной жизнью.
Он встал на ноги.
— Каждый из вас должен провести совещание с членами своего отдела и передать новые директивы. Впредь, пока обстановка не станет более понятной, я ввожу на борту состояние тревоги шестого класса. Яускас, вы назначаетесь ответственным за все контакты с аборигенами; соберите группу из пяти-шести специалистов и подготовьте их.
— Почему я?! — всполошился биолог.
— Потому что вы ученый, и привыкли видеть за обликом суть, — спокойно ответил капитан. — Вам будет нетрудно одолеть тиэррай.
Глава 2
От раскаленной на солнце обшивки тянуло жаром. Звездолет стоял у самой кромки могучего леса, на высоком берегу, резко обрывавшемся в океан, простиравшийся вдаль насколько хватало глаз. Предварительная съемка с орбиты показала, что остров, где Огрин решил совершить посадку, почти необитаем, и риск повредить деревни аборигенов здесь минимален. Никто не ожидал, что местные жители почти мгновенно обнаружат гостей.
Огрин стоял в десяти метрах от корабля, среди деревьев, вдыхал запах свежей травы и чувствовал — всей душой — что он дома, на Земле. Сходство было поразительным. Буквально в каждой еловой иголке, в каждой травинке узнавались родные формы. Яускас прав, смешно полагать, что это случайность.