На следующее утро мы вышли группой из четырёх человек. Экипированы были своеобразно: «спецназ» шёл в обычном камуфляже, а я — по гражданке: одолжил у дружественного афганца бурку и папаху. Вертушка сбросила нас в указанном мной месте.
— Теперь нам один день идти, часов десять обычным ходом.
— Откуда знаешь?
— Бог надоумил.
— Ххэ…
— Дай АКМ.
Через десяток шагов я сделал три быстрых выстрела. Минут через пятнадцать мы подошли к засаде. Сверху в камнях лежали три душмана, ещё тёплые.
— Бля!.. Тут же метров семьсот до того места, откуда ты стрелял. Эт чё, как там, в части, фокусы показывал? Правда, что ли, тебе целиться не нужно?
— Ещё хуже: мне даже видеть глазами не нужно. Чтоб ты знал: у меня зрение — 0.5, близорукость, понял?
— А вдруг бы это дружественный «дух» был?
— Нет. Я вижу, что каждый из них уже убивал наших. Вижу отношение человека ко мне, к моей крови, то есть родичам, вижу опасность.
— Куда мы идём?
— К Хайберскому проходу.
— Ну да, правильно, там часто ослов гоняют. Про караван, я так понимаю, тебе тоже бог на ушко нашептал?
— Типа того.
— Ххэ, связался, блин!
К ночи пришли на место. Как ни убеждал Петрова, что опасности нет — всё равно выставил часового, костёр не разжёг. Я не участвовал в его стандартной суете — лёг, завернулся в тёплую бурку и заснул. В семь утра проснулся, попил воды, размялся, и огорошил свой маленький отряд.
— Через пять минут покажется головной дозор духов, через десять — будем стрелять. Найдите себе укрытия и не высовывайтесь. Мне нужен АКМ и СВД. Вы огонь без команды не ведёте. Мне помощь не нужна. Вы не должны себя обнаруживать, пока я жив.
Все офигевали от моей наглости, но решили до конца эксперимента терпеть. Вышколил ребят майор. Позицию для стрельбы я занял метров на сто вверх по склону. Тропа здесь делала глубокую петлю, длинной на километр. Взял в руки АКМ и «вынес» головной дозор. Потом перенёс огонь на основную часть каравана. Всё это происходило одиночными и в быстром темпе. Смена магазина выбиванием — заново стреляю, ещё один — достреливал ослов.
— Всё, вставайте, живых больше нет.
— Чё? Правда? Мля… Да… Чё дальше предлагаешь делать, ясновидец?
— Можете пошебуршать в шмотках, может чё приглянётся. Время есть. Минут сорок будет безопасно.
Караван оказался смешанным: были и товары: магнитофоны, фонарики, джинсы, наркота; но были и боеприпасы: гранаты, патроны.
— Эх, жаль, «стингера» нет! Мне бы звёздочку дали лишнюю, пацанам — отпуск…
— Размечтался. Ничего бы тебе не дали. Звёздочку лишнюю твой начальник получил бы.
— Эт тоже возможно. Но ты — гад. Помечтать не даёшь.
— Не думал, что под шкурой злого на весь мир майора, найду мечтателя. Рожа, как у Шварцнегера в «Близнецах».
— Чё?! Какого нэггера!?
— Ничё, забудь. Кино такое есть, перейдёшь речку назад, посмотришь в видеосалонах.
— А-а… Слушай, фокусник, а ты знаешь, что мы на территории Пакистана?
— Я над этим не задумывался. Мне всё равно.
— Тебе может и всё равно, только звук я слышу…
— Точно, хорошо что сказал. Непосредственной опасности нет, но давай СВД и магазин с бронебойными.
Звук действительно был: шумели моторы вертолётов. Не стал выяснять почему они тут летают. Важно то, что не наши, это было чётко слышно. Два дуплета из СВД — два горящих пятна на склоне горы. Первая пуля пробивала стекло, вторая входила в чистую дырку и убивала пилота. Хлопотно сбивать «вертушку» с бронебойным стеклом, но возможно. Сидхи свои проверил, можно идти домой, то бишь, на базу, со спокойной душой.
— Всё, «купил» ты меня, фокусник. Хочу учиться, не хочу жениться!
— Правда?
— Га-га! Нет, неправда, жениться тоже хочу, но и учиться твоим фокусам согласен. А много ты так можешь? Роту, полк можешь положить?
— Не знаю. Не проверял. На людях. По мишеням расстреливал магазина четыре с «калаша». По «вертушкам» сейчас было несколько труднее. Не знаю. Интуитивная стрельба требует особой концентрации внимания. Само по себе это не утомляет. Сегодня первый раз по людям стрелял. Почти. Другие разы — не в счёт. Какая-то усталость накатила. Может быть есть предел. Выяснять что-то не тянет. А тебя?
— Не-не-не, тоже не тянет. А то ещё со спутником американским начнёшь «бодаться» — ну тебя нафиг.
— Ха-ха-ха!
— Так что там, насчёт вашего центра подготовки?
— Надо же, сомневался, а название запомнил.
— Я же разведчик, должен всё запоминать.
— Тебя берём по-любому, а вообще, просьба к тебе будет. Мы оставим тебе бланки анкет, пусть заполняют твои знакомые, если кого соблазнишь, шлют письма. От нас придёт вызов или отрицательный ответ, если что-то будет не так. Мы не всех берём.