— Дружище, вы, как на войну, приехали. Мы же так, чисто по-пацански, «перетереть» хотели…
— Вай, слюшай, ти с маими людми так силна гаварил. Я думаль, ти крутой-такой. Игде твая сила?
— Дома оставил. Я ж не знал, что у вас так всё серьёзно. Думал, грузины с мандаринами… Решил налог им назначить. Теперь всё ясно, базара нет — вы в своём праве. Больше вопросов по торговле к вам не имею. Извиняйте, братва.
— Харашо, что ти сам висё понил.
— Слушай, друг, а оружие не продашь? Снайперку, один пулемёт? А? За деньги, без балды. По чесноку? Позарез надо. Могу в долю взять. Есть инкассаторская тачка. Маршрут пробили, но она бронированная. Если бы с «крупняком»…
— Не интересует. Ми ваюем. Самим аружия мало.
— С кем это вы воюете? Вы — не грузины?
— Какой-такой — грузины!? Нет! Ми — армяне! Из Карабаха. Слишаль? Ми за сваю землю ваюем. С Муталибовым, сыном ишака! Взрываем, убиваем туда-сюда.
— А-а-а…
— Ти нас видель? Ти нас не видель, понил? Болше миня не атвлекай. Некагда. Другой раз буду стрелять-убивать, маму ипать.
— Подожди, Серго, не так грубо. Не обижай человека. По-деловому нужно. Тебе же деньги нужны? Патроны покупать, семьям погибших ребят помогать? Матрос, слышь, ты «встрял», нам людей от дела оторвать пришлось, тыщу кэмэ намотать. Мы понесли некоторые издержки. Ты нам должен лимон. Не ссы, не «зелени», рублей. Работай по инкассаторам. «Людей старайся не убивать.» Маски сделай из лыжных шапок. Дырки для глаз прорежь, тебя нельзя будет узнать. Понял? Два грузовика угони, один сзади поджимает, другой спереди, третий в бок бьёт.
— Это ж три выходит?
— Вишь какой ты башковитый, соображаешь. Значит, справишься. Бывай. В офис «фрукта» бабло занесёшь.
— Брателло, это ж много… Лимон…
— «Отдашь за два месяца, или умрёшь.»
— Висо, ми паехали, пака.
Вот так мы с Серго «перетёрли» с бандюками. Больше в Днепре нас не трогали. Я воспользовался волховским наговором, теперь Матросу будет не до разборок. Соберёт он деньги или нет — мне без разницы. Нам бы «день простоять, да ночь продержаться». Не «засветиться» до времени. А бандиты остались «репу» чесать. Это было в самом конце июля.
Серго честно отзванивался, пока я не назначил, неожиданно для всех, даже для себя, час «Х» на 19 августа, вместо 8-го декабря. Сначала хотелось сыграть в последний момент, когда Кравчук, Шушкевич и Ельцин официально объявят о прекращении существования СССР. А потом вспомнил что будет более подходящий момент: 19 августа 1991 года: ГКЧП.
— Сань, Сань, это я, Серго.
— Богатым будешь, не узнал, думал Ельцин.
— Пачиму Елцын? Какой такой Елцын? Ньет, это я, Серго, твой дрюк!
— Да узнал, узнал! Не кричи. Я пошутил.
— Зачем пашутиль? Не нада так. Серго как лючче…
— Всё, не шуми, слушай вводную: разбей своих архаровцев на группы по четыре человека. В каждой группе должен быть хоть один человек, хорошо знающий русский язык. Вот ты, например, можешь быть таким человеком.
— Зачем так казал? У нас висе знают рюсский язык.
— Ну и отлично. Едете в город Краснодар, знаешь где это?
— Канечна знаю, с той стараны гор.
— Ехать без оружия. Ещё раз: без оружия. Вам на месте выдадут другое. Каждая группа едет в другом вагоне, другим поездом. Не драться, внимание не привлекать, не пить, даже коньяк.
— Зачем так казал? У нас висе не пьют. У миня очень харошие ребята. А! Я забил тибе сказать! Ми таки взорвали НИПИЗЭ! Я типерь знаю кито такой Муталибов.
— Видел я ваши художества. Позавчера по телику рассказывали о аварии.
— Ньет! Не авария, ми взарвали! Ти мине веришь?!
— Не кричи, вы не «спалились», «хвоста» — нет?
— Ньет. Нормална висьо.
— По норам спрятались?
— Зашем по норам? В пещера такой балшой. И Карапет домой пашол, он теперь женица будет.
— Короче, Серго, ты меня понял? Что нужно делать?
— Понял, дрюк. Ми едем к тибе памагать. В Краснадарь.
Вот этих «дрюков» я и показал Матросу и его банде. У них вполне должна сложиться в голове картинка про «Южный фрукт». А мне скоро армян вводить в дело. Отдал их мелкими группами на усиление боевых подразделений. «Афганцев» хоть и много, но на все «дырки» не хватает.
Была ещё одна любопытная и дешёвая операция. Острой её не назову, скорее наглая. Прилетел в Москву, пообщался с мамой и сестрёнкой. Потом долго обсуждали варианты с Ковалёвым. Ничего нормально не получалось. Я решил пойти прямолинейно и нагло. Наутро Ковалёв отпросился у начальства и мы пошли с ним в Главный штаб ВМФ. Мы спокойно прошли проходную. Вахтеры не реагировали, нашли кабинет командующего ВМФ Чернавина. Спросили секретаря, на месте ли Чернавин.