– Верно. Но убеди, что этим стоит заниматься. Что найдет там Пси-Корпус?
Она заколебалась.
– Если ты полетишь, я удалю блокировку Бестера.
– Мы договорились, что ты и так это сделаешь, но все тянешь и тянешь. И ты не ответила на вопрос.
– Больше никаких задержек, Майкл. Я удалю блок в ту же секунду, как ты дашь мне слово.
Гарибальди почесал подбородок.
– Я хочу знать, что там находится, – настойчиво заявил он.
– Я до конца не уверена, – ответила Лита. – Но я знаю одно – если Бестер попадет туда первым, мы проиграем войну. А когда я говорю "мы", то не имею в виду просто Сопротивление – я имею в виду и тебя. Если то, о чем я подозреваю, правда, то Бестер наконец-то найдет волшебную пулю и, поубивав всех нас, он всадит ее в мозги нормалов. Можешь не сомневаться.
Гарибальди вздохнул.
– Здорово. И это все, что ты собираешься сказать?
– На данный момент все.
Гарибальди провел рукой по затылку.
– Мило. Тогда вот мои условия. Мой корабль, моя экспедиция. Ты можешь лететь, можешь взять с собой кого-то еще, но решаю все я. Ты говоришь: что бы там не находилось, Бестеру это доверить нельзя. Возможно, не смогу доверить это и тебе. Не так ли?
Она не ответила.
– Послушай, я знаю, сколько ты сделала, чтобы разгромить Корпус. Я был с тобой. Но в твоей организации есть люди, которые, как и Бестер, будут рады повернуть это против нас.
– Это не так. Мы хотим лишь того, чтобы нас оставили в покое, чтобы у нас была своя планета.
– Так ты говоришь, и я верю, что ты, по крайней мере, серьезна в этом стремлении. Но я ни разу не встречал ни одного телепата, который бы не проявлял презрения…
– Как ты можешь обвинять нас? После двухсот лет угнетения, убийств, подавления?
– Спасибо, что правильно поняла меня, – ответил Гарибальди. – Либо по-моему, либо никак, Лита. Будет именно так.
Она колебалась не долго. Даже если бы она не сканировала его, она понимала его достаточно хорошо, чтобы знать, что Гарибальди не блефует.
– Хорошо, – сказала Лита. – Когда мы сможем улететь?
PPG весело шумит при зарядке. Так же делал и Гарибальди – напевал "Желтую розу Техаса", слегка фальшивя. Он нажал кнопку и ухмыльнулся, а комнату залило зеленоватое мерцание. По-прежнему напевая, он взял еще одно голографическое изображение Бестера, прикрепил его к щиту рядом с другим, почерневшим, и отошел назад.
– И как долго ты намерен этим заниматься? – спросила Лита, появляясь в дверном проеме.
– Просто получаю удовольствие от жизни, – ответил Гарибальди. – Способностью не только хотеть убить кого-то, но и сделать это.
– Полагаю, я создала монстра.
– Нет. Ты просто сняла поводок. Приз в этой категории или создатели монстров отправляются…, – он прицелился и выстрелил. Злобная усмешка Бестера исчезла во вспышке перегретого гелия. Гарибальди дунул на ствол PPG, сдувая воображаемый дымок, и засунул оружие в кобуру.
– Два дня тому назад я не мог этого сделать. Я не мог выстрелить даже в его фотографию. Спасибо, Лита.
– Не стоит вспоминать. Я просто подумала, что ты захочешь узнать – мы совершим прыжок где-то через час.
– Да? В таком случае, учитывая размеры моей благодарности, не следует ли нам еще раз поговорить? Это Бестер обычно использует принцип "нужно знать или не нужно".
Лита неохотно кивнула.
– Это останется между нами?
– Я всегда был осмотрителен.
– Хорошо.
Она сложила руки на груди и подошла к иллюминатору, чтобы взглянуть на звезды.
– Ты думаешь…, – начала она.
– Что?
– Ты думаешь, я спятила? Все эти звезды, эти миры? Неужели там нет планеты, которую мы могли бы назвать домом?
– Это не так просто.
Она вздохнула.
– Знаю. Понимаешь, я ведь привыкла думать, что надежда существует. Что нормалы и типы смогут жить вместе. А теперь…, – ее голос вновь умолк.
Гарибальди помолчал, придумывая, что ему следует сказать.
– Думаю, Байрон был немного с приветом…, – начал было он, но боль и гнев, отразившиеся в глазах Литы, подсказали ему, что он подумал недостаточно хорошо.
– Нет, послушай, – поспешно добавить он. – Я знаю, он был твоим другом, и гораздо большим. Ты любила его, а любовь вызывала у каждого классическое сужение взгляда. Это говорит тебе тот, кто в этом разбирается. Но я собирался сказать только, что он был прав, по крайней мере, в одном. Чего бы не хотела ты, чего бы не хотел я, мы не сможем жить вместе. Это не слепой фанатизм, основанный на идиотских критериях вроде цвета кожи или религии. Это реальность. Ты можешь читать в моей голове, а я в твоей – нет. Тебе слишком сложно не использовать это преимущество, а мне слишком сложно не завидовать тебе и не бояться тебя. Мы можем отрицать это, подавлять, но оно все равно вернется. Всегда. Поэтому нет, я не думаю, что ты спятила. Я надеюсь, что вы найдете свою планету, что она будет далеко отсюда, и что вы останетесь там до тех пор, пока все мы не станем хоть в чем-то лучше.
– Но ты не думаешь, что это произойдет.
– Что? Не думаю, что люди с каменного века стали хоть немного лучше, и я не верю, что это произойдет вскоре. А что до планеты, – он кивнул на иллюминатор, – туда, куда мы летим, много миров, на которые никто не претендует, верно? Теперь, когда ворлонцы ушли.
– Если они ушли.
– Что ты имеешь в виду?
– С тех пор, как мы улетели, я все время что-то ощущаю. Нечто знакомое.
– Ворлонцев?
– Не знаю. Возможно.
– Так это связано с ними?
– В некотором роде. Ворлонцы создали нас – создали телепатов.
– Знаю. Вспомни, я был там, когда Барон вышел из Трущоб, попытался шантажировать Альянс, заявлял, что мы в ответе за то, что совершили Кош и компания. Это ведь не страшная тайна, которую я должен был хранить?