— Аша и Мрак? Кто это?
— Наши подпольщики. Да ты их видела раз сто, просто никогда не обращала внимания. Обычно именно они занимаются подготовкой сырья к ферментации: ну там, уносят трупы в Пещеру, измельчают, укладывают в бродильню… От этих двоих вечно разит гнилушником, потому они не живут в доме, а ночуют под землёй, прямо в смоловарне. Кстати, эта Аша — прегоряченькая штучка. Несмотря на запах и уродливую моську, меня она возбуждает куда больше напыщенной козы Нарьи.
— Как? — возмутилась Джу, — Ты и с ней тоже?..
— Бывает иногда. Не вижу в том ничего плохого. Нужно же дать бедной девочке шанс: если она вдруг родит здорового ребёнка, её освободят от работы в смоловарне и заберут жить в дом.
— Потрясающе! Тал, тебе в самом деле решительно всё равно, кого пялить?
Таллис остановился и, притянув Джу к себе, ласково шепнул:
— Конечно, нет. Могу и хочу — это разные вещи. Вот тебя я хочу. Ещё с той поры, когда ты с лынелями ходила. Ты красавица, Джу, этого даже лесная личина не может скрыть.
— А как же быть с остальными? — ревниво заметила Джу.
Таллис ненадолго задумался, а потом ответил на полном серьёзе:
— Делаю, что могу. Они ж не виноваты, что уродились не такими сладенькими, как ты. Хорошо хоть, ракша не требует от меня невыполнимого. С Дэлией, к примеру, я бы точно не смог. Это ж всё равно, что с мужиком… Бррр…
Джу только вздохнула: похоже, Таллис совершенно искренне не понимал причин её недовольства. Насмешливо покосившись на него, она пробормотала себе под нос:
— Бедненькая Дэлия, как же она-то без тебя обходится? Удовлетворяется в лесу корявым сучком?
Таллис отозвался сквозь смех:
— Ну ты и противная, малыш… Так на моей памяти ещё никто Виелина не обзывал…
Они прошли через пустую и гулкую Пещеру Церемоний, нырнули в тёмный ход за мостом, и вскоре стояли у Колодца силы, в том самом месте, где Джу впервые представили дому. Стены по-прежнему светились мягким золотом, а мёртвая вода курилась тёплым паром. Таллис бросил на пол перед входом свою поклажу, быстро освободился от плаща, распустил волосы и полез в воду.
— Раздевайся, не стой, — бросил он Джу. — Будешь меня мыть.
— Какая прелесть! — воскликнула Джу, блаженно прикрыв глаза. Её тело ещё помнило ласковые руки силы, живущей в этом озере.
— Да, — отозвался Таллис, укладываясь на ступеньках так, чтобы над водой осталось только его лицо. — Мёртвая вода прекрасно очищает от всего лишнего: запахов, болезней, грустных мыслей. Иди сюда, вымой меня, как моют детишек на церемонии очищения.
Оторвав от шкуры клочок шерсти, Джу вошла в воду, присела рядом с Таллисом и принялась старательно тереть его шею, грудь, живот… Она так увлеклась этим занятием, что не сразу заметила дивные перемены вокруг. Пещерка наполнилась сиянием силы. Яркие потоки полились с ладоней Джу, побежали через тело Таллиса в воду, зажгли её волшебным светом полудня. Ощущение движения живой силы было таким захватывающе прекрасным, что Джу засмеялась от счастья и обняла Таллиса, прижавшись лицом к его чёрным, гладким, густым волосам. Ужасный запах компоста исчез без следа, её возлюбленный пах морем и цветущей полынью. И он был очень красив. Джу и прежде находила весьма привлекательным его крепкое, сухое и мускулистое тело, но сейчас ей словно приоткрылось в нём что-то особенное, отчего хотелось петь, светиться, превратиться в поток чистой силы и улететь…
— А вот это уже лишнее, не надо, — шепнул ей на ухо Таллис и вынес её на руках из воды. Джу положила ему голову на плечо, закрыла глаза и сказала:
— Ах, как это было чудесно… лучше всего на свете…
— Я знаю кое-что ничуть не хуже, — ответил Таллис. — Сравним?
И он расстелил на полу перед входом в пещерку шкуру, а поверх неё — простыню. И они сравнили. И не один раз.
Когда Таллис и Джу, лучась счастьем и благоухая цветами, поднялись на поверхность, утро ещё только занималось, однако их уже ожидали: темная фигура Виелина загораживала выход. Он сидел на верхней ступени неподвижно и очень прямо, подогнув под себя ноги. Глаза его в предутреннем полумраке светились хищной синевой.
— Госпожа Ровена… — начал было он.
— Знаю, всё знаю. Я уже привык, — оборвал его Таллис. — Честное слово, Виелин, если однажды я с утра не увижу тебя на пороге…
Однако сегодня Виелин вопреки обыкновению не был спокоен и бесконечно терпелив. Вскочив на ноги, он почти прикрикнул на Таллиса:
— Бегом, несчастный, бегом!
Что-то было в этом возгласе такое, что Таллис сразу же заткнулся, бросил на пол поклажу и вихрем помчался домой. Джу хотела было пойти следом, но Виелин преградил ей путь.