Когда он успевал надираться, откуда брал зелье и где хранил свои неисчерпаемые запасы, для Джу долго оставалось тайной, застать Мрака с поличным ей не удавалось никогда. Но если по утрам он бывал мутноват и печален с похмелья, то к завтраку явно успевал подлечиться, в районе обеда его глаза приобретали подозрительный блеск, а движения — особую плавность, к ночи же он переходил в растительное состояние и «пускал корни» где-нибудь в уголке смоловарни. Аша находила его там и утаскивала в постель, сопровождая переноску руганью и тумаками.
Если задачей Мрака в основном было наблюдение за работой смологонного аппарата, то Аша занималась подготовкой сырья. Именно ей доставалось самое неаппетитное: измельчение тел и закладка их в гнилушник. Затем Аша с Мраком вместе ворошили компост, а стекающую с него жидкость заливали в аппарат. Готовую смолку, прошедшую ферментацию и очистку, закрывали в бочки и скатывали в хранилище. Всё это было в сущности скучной, унылой и монотонной работой, и Джу вполне понимала, почему Мрак так стремится сбежать от неё в мир маковых грёз.
Аша развлекалась иначе. У неё было зеркало. Каждый день, покончив с делами, она усаживалась за стол, ставила перед собой большую полированную металлическую пластину и, смочив поверхность зеркала водой, принималась в него смотреть. В волшебном зеркале можно было увидеть земли этлов и людей, другие ракшасьи города, но чаще всего Аша просила его показать дом ракши Ровены. И кипящие в нём интриги, и страсти, и даже самая обычная повседневная жизнь — всё надолго приковывало Ашу к поверхности зеркала, заставляя забыть о унылой действительности её собственного существования.
Потаращившись немного через Ашино плечо на то, как Марисса пытается разнюхать тайны Шандора, а тот выслеживает её, Джу поняла, что сейчас умрёт со скуки, и убрела в ночлежку — маленькую комнатку с тремя спальными мешками на полу. Там она забралась в мешок, рядом с которым были свалены её вещи, и тут же заснула, как убитая. Ей снился шум ночного леса, мокрая трава и Элхис, ласково гладящий её по спине.
Четыре дня прошли в унылом однообразии: занятия с Мраком, зеркало Аши, спальный мешок. На пятую ночь Джу проснулась от того, что кто-то осторожно, но настойчиво подёргивал её за кончик уха. Она подскочила — и едва не столкнулась лбом с Таллисом.
— Ты? — удивлёно прошептала Джу, ощупывая его руки. Вместо ответа он быстро приложил ей палец к губам и потянул за собой в коридор. Там, в слабом свечении стен, Джу кинулась к нему на шею и радостно спросила:
— Как ты сюда попал? Здесь же решётка, всё заперто!
— Подумаешь, решётка, мелочи какие, — ответил он и впился в губы Джу поцелуем.
— Постой, ты что, её выломал?
— Глупенькая, — шепнул Таллис, подхватывая Джу на руки.
Решётка была гостеприимно распахнута. Возле неё стоял весьма довольный Мрак. Таллис кивнул ему, проходя мимо, и унёс Джу в темноту. Опустил её на пол он только перед выходом из Пещеры.
— Куда пойдём? — спросила Джу. — В доме мне лучше не появляться.
— Давай в караулку. Там обычно в такое время никого нет.
Караулка оказалась довольно просторным домом, расположенным неподалёку от пристани. Она выделялась тем, что снаружи, вдоль высоко расположенных окон у неё тянулся не еле заметный карнизик, а самый настоящий поверх, и на него даже вела узкая лесенка. Сидя на этом поверхе, можно было смотреть в окна, не заходя в помещение, и Джу сперва это показалось очень странным.
Изнутри караулка тоже ничем не напоминала жилой дом. В ней не было ни сада, ни поверхов с комнатами, ни ручья, только стойка с оружием у двери и ровная песчаная площадка посередине. В прямоугольники окон ярко светила луна.
— Как-то тут неуютно, — тихонько сказала Джу, прижимаясь к боку Таллиса.
— А мне везде уютно, где ты, — отозвался он, увлекая Джу в темноту под стеной.
Проснулись они незадолго до рассвета. Джу разбудило то, что Таллис, в объятиях которого ей было так тепло и удобно спать, вдруг, вздрогнув всем телом, резко откатился в сторону. Джу открыла глаза — и испуганно ахнула: Таллис лежал на спине, а над ним стояла Дэлия с мечом в руке. И остриё этого самого меча упиралось Таллису под ключицу. Выражение лица стражницы не предвещало ничего хорошего. Оно вообще ничего не предвещало: спокойная, равнодушная маска, украшенная хитрым переплетением цветов и листьев. И холодные, внимательные глаза.