И, аккуратно расправив на себе плащ, Виелин пошёл к выходу.
«Ну вот, — подумала Джу, глядя ему вслед. — Только что изображал тут из себя умирающего, а как только услышал всё, что хотел, вскочил и умчался, как конь. Ну и как вообще понять, когда он притворяется, а когда — нет?»
Спустя седмицу разгневанная Аша заявилась к Виелину и потребовала немедленно убрать с её рабочего места двух мерзопакостных жуликов и лентяев, которые, прикидываясь криворукими тупицами, назло ей всё делают не так. «Жулики» в это время томились под окном кухни, стараясь не ржать в голос, и с надеждой ожидали решения: им стоило немалых усилий уговорить Ашу на этот спектакль. Виелин сперва поворчал для приличия, а потом заявил, что раз Аша с Мраком неспособны научить молодёжь ничему, кроме глупостей, то пусть разбираются с распределением работ сами, как хотят, он же немедленно забирает от них Джу обратно в дом.
Пожав на прощание руки Аше и Мраку, Джу завернула свои пожитки в одеяло и, закинув узел за спину, отправилась обратно, в свою комнатушку. Какой же просторной и светлой показалась она ей теперь!
Больше Виелин не гонял Джу по поверхам с метлой и кувшином, зато стал регулярно звать её с собой в кухню. Там он старательно и терпеливо показывал Джу, как вымесить тесто, сварить похлёбку, запечь мясо… Джу искренне старалась во всём следовать его указаниям, однако тесто у неё отказывалось подниматься, каша — пригорала, похлёбка — сбегала, а сочные кусочки струмятины упорно не прожаривались либо превращались в жёсткие, сухие, совершенно несъедобные «подошвочки».
— Нет, я никогда этому не научусь! — воскликнула однажды Джу, проигрывая очередное сражение с кашей. — Послушай, Виелин, а даритель обязательно должен уметь вкусно готовить?
— Не обязательно, — ответил он, продолжая спокойно вымешивать тесто для блинов. — Лично мне это нравится, но на самом деле далеко не в каждом доме есть кухня.
— А как же тогда? — удивилась Джу. — Что они все едят?
— О, не переживай. На самом деле, всю эту компанию можно кормить хоть соломой, а можно и вовсе не кормить. Будут питаться радостью, как сияющие боги, — и, встретив недоуменный взгляд Джу, он пояснил: — Голубка, это же дети силы, за счёт неё они и живут. Вот к кормлению лынелей следует подходить куда серьёзнее: во время очищения они активно растут, так что в их рационе должно быть много белка. Так же надо следить за содержанием в корме витаминов и минеральных веществ. И конечно, не забывать о подкормках, смягчающих действие смолки. Вот там, над дверью, висит таблица, которой ты будешь пользоваться при составлении кормосмесей.
— Ой, а я думала, это просто для красоты… Ну Виелин! Ты серьёзно или опять прикалываешься?
(У Джу ещё свеж был в памяти день, когда Виелин заставил её таращиться на какую-то закорючку, утверждая, что это — особый магический знак, служащий для развития ума учеников и появляющийся не чаще раза в стокружие. Позже пришла Марисса, и выяснилось, что таинственный знак — всего лишь её неудачная попытка изобразить углём на стене козла.)
— Подойди поближе, посмотри сама.
— Не могу, у меня каша подгорает!
— Душа моя, сними котёл с огня и накрой его крышкой. Всё, что могло произойти с твоей кашей, уже произошло, остальное — во власти силы.
Джу послушалась и с удивлением обнаружила, что яркая картинка, действительно, является таблицей рационов для лынелей разных возрастов и кондиции. Внизу мелкими буковками было подписано, какой ингредиент каким цветом обозначен.
На обратном пути к котлу Джу стащила у Виелина первый готовый блин и, засунув его в рот, мечтательно промычала:
— М… вкуснота… Видит сила, Виелин, будь ты помоложе и не такой насмешник, я бы предложила тебе себя в жёны.
— Будь я помоложе и не такой насмешник, я, пожалуй, был бы польщён.
— А сейчас? — несколько обиженно спросила Джу.
— Сейчас я уже знаю, чего стоит любовь юных дев. Она исчезает, как только закончатся блинчики, — и Виелин надолго замер в задумчивости.
— Уй, горит! — закричала Джу, почуяв подозрительный дымок с его сковороды. — Да Виелин же! У тебя горит!
— Ах, да, — вяло отозвался он. Потом снял с огня сковородку, отодрал от неё пригорелый блин и, держа его двумя пальцами перед собой, вышел из кухни.
— Эй, куда! — огорчилась Джу. — А с остальным тестом что делать?
— Отдай мне, я съем, — ответил ей Таллис, заглядывая в кухню.
Они не виделись больше седмицы. Радостно взвизгнув, Джу кинулась обниматься — и тут же отпрянула, чтобы рассмотреть его получше. За эти дни он стал ещё красивее: словно чуть суше и легче, заметнее выступил рельеф мышц.