— Как тебя зовут? — спросила я, потирая ее за ушами.
— Это Долли. Это мамина собака.
— Привет, Долли. Твое имя тебе идеально подходит. Ты — куколка. — У нее была мордашка, которая растопила бы любое сердце. Одна половина была полностью черной, а другая — мраморно-серой, как и вся ее шерсть. Ее темно-карие глаза были дружелюбными и дополняли ее нежный характер.
— Хорошо, детка. Подойди и познакомься с Лулу.
Нерешительно я подошла к загону, где стоял Сайлас. Внутри была красивая рыжая лошадь с тонкой белой полосой на носу. К счастью, она была гораздо меньше ростом и менее пугающей, чем Кураж, который свирепо смотрел на меня из соседнего загона.
— Привет, Лулу. — Я коснулась ее мордочки, как показал мне Сайлас.
— Она милая старая кобыла, — сказал он, проводя причудливой круглой расческой по спине Лулу. — Тебе понравится ездить на ней верхом.
— Вы должны знать, мистер Грант, что я не из тех девушек, которых сбрасывает лошадь, а она сразу же сядет снова. Если она меня сбросит, дням верховой езды придет конец. Навсегда. Ты слышишь меня, Лулу?
Рука Сайласа замерла, когда он тупо уставился на меня. Затем он наклонился вперед и расхохотался.
— Он думает, что я шучу? — спросила я лошадь.
Все еще смеясь, Сайлас встал и наклонился вперед, чтобы запечатлеть жесткий и быстрый поцелуй на моих губах.
— Детка, если Лулу сбросит тебя, чего она не сделает, но если все же сделает, ты бы так разозлилась, что первое, что ты бы сделала, это сказал ей «отвали, сука», а затем бы снова залезла, просто чтобы показать ей, кто здесь главный. Моя Лис не из тех, кто сдается.
От этой похвалы у меня побежали мурашки по коже. Я покраснела и улыбнулась, как обычно делала в ответ на все его комплименты, но на этот раз я не пыталась это скрыть. И поскольку я этого не сделала, я получила подарок. Великолепная улыбка Сайласа засияла в ответ, его глаза заискрились крошечными звездочками.
Я бы никогда больше не стала скрываться от него.
Он еще раз быстро поцеловал меня, прежде чем вручить мне гребень с металлическим кольцом.
— Это гребень карри. Просто причеши ее спину и бока так, чтобы шерсть лежала ровно.
— Вот так? — Я повторила так, как он показал.
— Ага.
После того, как я закончила с причесыванием, он показал мне, как оседлать Лулу, давая инструкции по мере демонстрации. В этом уроке не было необходимости. Я быстро забыла все, что он мне показал, потому что слишком нервничала из-за самой поездки, чтобы сосредоточиться на процессе седлания. Возможно, проведя несколько часов в настоящем седле, я бы больше заботилась о том, чтобы надеть его.
Я болтала с Долли, пока Сайлас готовил Куража к отъезду, и когда он вывел своего коня из собственного стойла, бабочки в моем животе превратились в разъяренных шершней.
— Хватай ее поводья и следуй за мной, — сказал Сайлас.
Я могу это сделать. Я могу ездить верхом на лошади. А если из этого ничего не выйдет? Я просто скажу Сайласу, что последовала совету Big&Rich «спаси лошадь, оседлай ковбоя»16. Поскольку он был ковбоем, я сомневалась, что он будет слишком сильно возражать.
Сайлас вышел из сарая первым, я последовала за ним, а Долли шла рядом со мной. Нос Лулу пару раз ткнулся мне в руку, когда мои шаги казались ей слишком медленными.
— Готова? — спросил Сайлас после того, как последний раз поправил мое седло. Я кивнула и улыбнулась, хотя меня чуть не стошнило. Он поставил меня в нужное место и помог мне вставить ногу в стремя, а затем одним быстрым движением я оказалась верхом на лошади.
— О, боже, — пробормотала я, пока Сайлас забирался на Куража. — Лулу, пожалуйста, будь добра ко мне.
Она ответила, проведя хвостом по своей заднице. Это был хороший знак или плохой? Хороший. Оставайся позитивной. Она на автомате последовала за Куражом, и мои руки сжались на луке седла, как тиски.
— Расслабься, — сказал Сайлас. — Просто наслаждайся прекрасным утром. Мы будем делать это очень медленно.
Это заняло некоторое время, но в конце концов я смогла расслабиться. Спокойный и уравновешенный настрой Лулу передался и мне, и когда я перестала пялиться в землю, я увидела, что Сайлас ведет меня вверх по пологому склону, с которого открывался вид на ранчо.
— Вау. Я и не представляла, насколько велики эти луга, — сказала я, когда мы достигли вершины.
Долина под нами была зеленой и пышной. Маленькие лужицы, оставшиеся от вышедшего за берега ручья, блестели на утреннем солнце. В воздухе не было ни дуновения ветра, а безоблачное небо было ясного голубого цвета.
— Это потрясающе, Сайлас.
— Именно так. — Но он улыбался мне, а не виду.
Я улыбнулась в ответ, затем вернулась к красоте внизу.
— Спасибо, что привел меня сюда.
— В любое время. Мы можем чаще ездить верхом, чтобы ты начала чувствовать себя более комфортно на лошади. Я превращу тебя в девушку с ранчо.
— Долой городскую девчонку, — поддразнила я, но слова Эллиота эхом отдавались в моих ушах.
Мне здесь не место, Эллиот был прав. Я не знала, что нужно для того, чтобы управлять ранчо, но я была готова учиться. Я бы из кожи вон лезла, чтобы узнать все о «Счастливом сердце», если бы это означало, что я могла остаться с Сайласом.
— Мне нужно извиниться за моего отца. Я должен был предупредить тебя, что нечто подобное может случиться.
— Что? — Я уставилась на него, разинув рот. Он знал, что я не нравлюсь Эллиоту? И ему не пришло в голову упомянуть об этом за последний месяц, когда я практически жила на территории этого человека? Мой шок превратился в гнев, и мой рот захлопнулся с громким щелчком.
— Как я уже сказал, я должен был предупредить тебя.
Я фыркнула.
— Думаешь?
— Мне жаль.
— Ты должен был мне рассказать, Сайлас. Я не какая-то маленькая женщина, которую тебе нужно приютить и защищать.
Он кивнул.
— Ты права, и я должен был сказать тебе. Я просто надеялся, что он справится со своими проблемами и будет более уважительным.
— Ну, он не был таким. Он был придурком, и я была совершенно не готова. Тебе просто повезло, что каким-то чудом мне удалось не потерять свое дерьмо и не разозлить его еще больше.
— Детка, если папа вел себя как мудак, мне было бы насрать, если бы ты его отчитала. Я говорил тебе миллион раз: не подавляй свой дух. Мне нравится, когда ты указываешь мне на мое дерьмо, когда я облажаюсь. Ему тоже можешь указать.
Мой гнев иссяк.
— Я хочу нравиться твоим родителям.
Он усмехнулся и подтолкнул Куража, чтобы подойти ближе ко мне и Лулу.
— Ты нравишься маме. И папе понравишься. Это просто перемены. Он справится со своими проблемами.
— Что я вообще сделала? — спросила я, хотя была почти уверена, что ответом был тот факт, что я причинила боль его сыну много лет назад.
— Папе нужно было указать на кого то пальцем. Он выбрал тебя. Он обвиняет тебя в том, что я пошел в армию, потому что думает, что если бы ты осталась, я бы тоже остался. Но меня не было, и у них была тяжелая пара лет. Они чуть не потеряли ранчо, когда рынок крупного рогатого скота резко упал. Это одна из причин, почему папа так неохотно пробует что-то новое. Наконец-то у него все вернулось в норму, и он не хочет ничем рисковать.
Я обмякла в седле, когда чувство вины легло на мои плечи стофунтовым грузом. Эллиот имел право указывать пальцем. Десятилетнее отсутствие Сайласа было моей виной. Я не сомневалась, что если бы я не сбежала, Сайлас остался бы в Прескотте. Когда мои ошибки перестанут преследовать меня? Сможем ли мы когда-нибудь преодолеть это?
Я закрыла глаза и прошептала:
— Мне жаль.
— Хэй. — Он схватил меня за руку. — Посмотри на меня. Это не твоя вина. Ты знаешь, так же, как и папа, что я подумывал о военной службе еще до того, как с нами случилось все это дерьмо. Папа просто упрямится, но он это переживет.
— А если не переживет? — Если Эллиот таил на меня обиду в течение шестнадцати лет, ему будет нелегко забыть.
— Переживет.
— Может и не пережить.
— Если он этого не сделает, что ж, будем решать проблемы по мере их поступления. Хорошо?
Я кивнула и снова повернулась к виду. Трудно было оценивать красоту с затуманенным умом и тяжелым сердцем.