– Сейчас покажу вам прощальное письмо наших девочек, – сказала Катерина Николаевна. – Я сама его сто раз перечитывала. И могу сказать, оно очень странное.
В это время мы вошли в образцовую кухню, сверкающую чистотой и новенькой бытовой техникой. Катерина Николаевна открыла один из ящиков стола и достала из него лист бумаги.
– Вот и письмо, которое оставили девочки, – сказала она, протягивая его нам.
При этом на глаза у нее навернулись слезы, а рука задрожала.
– Вы были привязаны к девочкам? – спросила я.
– Очень! – с жаром выдохнула Катерина Николаевна. – Вообще-то я знаю их с младенчества. Света – моя близкая подруга. И с девочками ее я возилась побольше матери. Знаете, ведь мы со Светой вместе учились в школе. Сидели за одной партой.
И в ответ на наши удивленные взгляды Катерина Николаевна невесело улыбнулась и спросила:
– Что, выгляжу старой клячей?
– Нет, что вы! – воскликнули мы хором.
– Да ладно вам, – отмахнулась домработница. – Сама знаю, что волосы покрасить бы не мешало. Но все некогда. Да и руки не доходят. А теперь, когда в семье такое горе, и вовсе не до прически.
Теперь, когда мы с Маришей повнимательней присмотрелись к Катерине Николаевне, то поняли, что они с мадам Цветиковой действительно вполне могут быть одного возраста. Сначала нас сбили с толка седые волосы домработницы. Вот мы и приняли ее за пожилую, причем сильно пожилую, женщину.
– А волосы у меня седые почти с двадцати пяти лет, – сказала нам Катерина Николаевна, вытирая слезы уже изрядно мокрым носовым платочком. – Я привыкла. Раньше красила, а потом рукой махнула. Ну кому какое дело, на сколько лет я выгляжу? Мужа у меня нет, любовника тоже. Светка вот следит за собой, поэтому и выглядит моложе меня. Но что с того? Муж у нее все равно сбежал.
– А вы и его давно знаете? – спросила я у домработницы.
– Сколько они со Светой женаты, столько я его и знаю, – спокойно ответила Катерина Николаевна.
– И он всегда был такой беспокойный? – спросила я. – Ну, мог исчезнуть на месяц и никому не сказать, куда отправляется?
– И махинации с собственной фирмой тоже как-то подозрительно выглядят, – добавила Мариша.
– Да что вы, девочки! – воскликнула Катерина Николаевна, которая, судя по всему, была полностью в курсе переживаний своей подруги и хозяйки. – Миша всегда был примернейшим из мужей. Светке все завидовали, какой у нее муж. Тихий, не пьет, зарабатывает столько, что хватает на всю семью. Миша был отличный семьянин. Не знаю, какая муха его вдруг укусила. Он в Свете и дочках души не чаял. У меня просто не укладывается в голове, с чего ему могло понадобиться бежать из дома. Скандалов у них со Светой особых последнее время не было.
– Особых? – насторожилась Мариша. – А что, вообще-то скандалы бывали?
– А в какой семье их нет? – пожала плечами Катерина Николаевна. – Характер у Светы взрывоопасный. Но человек она добрый, отходчивый. Поэтому Миша, когда она из-за чего-то взрывалась, не противоречил. Света покричит с полчасика, потом Миша чего-нибудь смешное скажет, и ей самой смешно уже делается. Глядишь, она уже и смеется.
– Ну из-за последней шутки ее муженька ей долго смеяться не захочется, – пробормотала Мариша.
– Я просто не представляю, как он мог променять Свету на эту худую воблу Алену, – с гневом сказала домработница.
– А почему вы так уверены, что он именно к ней ушел? – спросила я.
– А потому что я их вместе видела! – воскликнула Катерина Николаевна. – Еще до того, как Алена у нас дома появилась. Дура я была, что тогда не придала этому значения.
– Постойте, – перебила я ее. – Светлана нам говорила, что Алена появилась у вас в доме в качестве подружки ее дочерей.
– Да, так Алена нам представилась, – кивнула головой Катерина Николаевна. – Но только ведь она и соврать могла. То есть я хочу сказать, что она могла быть любовницей Миши, а втереться в доверие к Карине с Варенькой просто для того, чтобы иметь свободный доступ в дом своего любовника.
– Хм, – покачала головой я. – А где вы, говорите, видели Алену с Мишей?
– Так в том-то и дело, что возле университета, где девочки учатся, – сказала Катерина Николаевна. – Поэтому потом, когда она у нас дома появилась, я и подумала, что Миша с этой Аленой разговаривал просто потому, что Алена подруга наших девочек и что Миша познакомился с Аленой там же, в университете. Вот и выбросила из головы. И Свете ничего не сказала. Да, впрочем, если бы и сказала, то она не насторожилась бы. Потому что к хорошему привыкаешь быстро. А что ни говори, до поры до времени Миша был хорошим мужем.
– А вы сами что делали возле университета? – думая о чем-то своем, рассеянно спросила Мариша у домработницы.
– Я? – задумалась та. – Я уже и не помню. Хотя конечно! Я в тот день по просьбе Светы ездила заказывать торт ко дню рождения Вареньки. Знаете, такой специальный торт с надписью. Мы к каждому празднику заказываем торты у одной женщины, которая печет их дома. Они у нее очень вкусные и нарядные. Ну и, конечно, свежие. Получается немного дороже, чем в магазине, но ее торты, поверьте, того стоят. А на обратном пути я решила заехать за девочками, чтобы подвезти их после занятий домой.
– У вас есть машина? – между делом поинтересовалась я.
– Да, старенькая «шестерка». Света летом отдала мне свою машину, а себе купила другую, «Вольво», но тоже неновую. Трехлетнюю. И что-то в этой машине с самого начала не заладилось, потому что она больше в мастерской простаивала, чем Света на ней ездила.
– Странно, – сказала я. – «Вольво» считается надежной машиной.
– Вот, вот, – с готовностью откликнулась домработница. – Все знакомые в один голос твердили, что странно. А только теперь я понимаю, что это была не просто странность, а знак свыше, чтобы нам всем быть поосторожней. Ведь такая беда на нас свалилась!
И она снова принялась вытирать глаза платком.
– Черт с ним, с Мишкой! – прорыдала она. – Прожили бы и без него. Подумаешь, велика потеря! Мужик с возу, мерину легче. Но девочки, ума не приложу, что за бес в них вселился!
– А они вам никак не намекали, что собираются бежать из дома? – спросила я у всхлипывающей Катерины Николаевны.
Та отрицательно помотала головой.
– С тех пор как появилась эта Алена, девочек словно подменили, – наконец ответила она. – Раньше-то они мне все свои секреты выкладывали. А тут словно воды в рот набрали.
– Но вы видели, что у них какая-то тайная мысль появилась? – спросила я.
– Ну, видела, – кивнула домработница. – Так мне и в голову не могло прийти, что они задумали. Думала, подарок мне ко дню рождения готовят. Вот отсюда и лица такие загадочные. А они, видимо, про мой день рождения и забыли совсем.
– А он у вас когда?
– Да неделю назад уже был, – махнула рукой Катерина Николаевна. – Я чего и плачу-то. Что бы там Карина с Варенькой себе ни надумали, но меня поздравить с праздником они бы обязательно поздравили. Они всегда поздравляли. Вот я и думаю: а живы ли вообще наши девочки?
И она снова зарыдала.
– Живы! – уверенно сказала Мариша. – Конечно, живы. Какая корысть убивать двух славных пухленьких девушек? Их можно использовать как-то иначе. И с большей пользой и приятностью.
Не сказать, чтобы ее слова как-то особенно утешили Катерину Николаевну, но рыдать она перестала.
– Что? Что ты хочешь сказать? – прерывающимся голосом спросила она у Мариши. – Что девушек похитили? Но мы же не в Средней Азии!
– А вы выйдите на улицу, – посоветовала Мариша. – И я поручусь, что из десятка встреченных вам людей двое-трое обязательно будут смуглыми южанами. А у них кровь горячая, а нравы простые.
– Вы ведь уверены, что девушки не поздравили вас с днем рождения не по своей воле? – спросила я у домработницы.
– Ясное дело, обязательно поздравили бы, будь у них такая возможность, – кивнула она.