Животные не останавливались ни на минуту. Они бежали, словно от рождения жили в этом пламени. Рысаки одолевали расстояние так же неутомимо, как огонь пожирает сухую мертвую листву.
Дыхание Кавинанта то и дело пресекалось, но не от нехватки воздуха, а скорее потому, что не выдерживали легкие. Ему вдруг примерещилось Мерцающее озеро – прохладная вода, которая отдавала привкусом Земной Силы. Он весь напрягся, словно собирался броситься в бодрящие струи… А Рысаки все мчались и мчались.
Наконец они выскочили на твердый грунт. Это произошло так неожиданно, что сухой воздух показался седокам божественно свежим. Кавинант поднял голову и глубоко вздохнул всей грудью. Копыта Рысаков застучали по плотной, пропеченной солнцем почве, вздымая тучи пыли. Зыбкое марево исчезло, и все окружающее внезапно приобрело цвета и контуры, а главное – смысл.
Кавинант огляделся и вдруг увидел впереди Вейна.
Черный и загадочный, тот стоял на краю длинного оврага, который лежал на пути отряда. На антрацитовой коже поблескивали металлические ободы Посоха Закона. Он смотрел на приближающихся Рысаков с таким видом, будто давно уже дожидался их.
Он был один.
«Один?»
Клэнгор остановился. Кавинант прыгнул на землю и, не удержавшись на ногах, покатился в пыли. Вскочив, он подбежал к Вейну.
– Что ты с ней сделал?
Юр-вайл не шевельнулся. Кавинант бросился на него с кулаками, но тут же отскочил, словно натолкнулся на стену.
В тот же миг из оврага вылез Хигром. Он выглядел целым и невредимым, хотя его одежда обгорела кое-где до дыр.
– Она там, – сказал он так, будто совершенно не удивился появлению Кавинанта. – Я отнес ее в тень.
Кавинант промчался мимо него и спрыгнул в овраг.
Пересохшее русло небольшого ручья оказалось сравнительно неглубоким. Он упал на песок и увидел ее.
Линден лежала на спине в тени отвесного склона. Ее кожа имела красноватый оттенок. И немудрено – ведь Вейн полдня нес ее под палящим солнцем над костровиками. В остальном она выглядела по-прежнему: то же лицо, те же пшеничные волосы, влажные от пота, те же хмурые морщинки между бровями, будто свидетели опасной и странной жизни, которую она вела.
Ее тело подергивали судороги. Пятки барабанили по земле, пальцы сжимались и разжимались, а спина то и дело выгибалась дугой. Лицо искажала болезненная гримаса. Сквозь плотно сжатые зубы вырывались еле слышные стоны.
Кавинант погладил ее по щеке и крепко обхватил за плечи, пытаясь сдержать беспорядочные движения рук. В волнении он не мог произнести ни слова и не сразу заметил Сандера и Холлиан, которые тихо подошли к нему в сопровождении Герна и Хигрома. Немного позже появились Бринн, Кир и Стилл, несшие Кайла. Тот тоже корчился в муках нового припадка.
Сандер положил руку на плечо Кавинанта.
– Это болезнь Солнечного Яда, – тихо сказал он. – Прости меня. Но она не выживет.
Клокотание в горле Линден превратилось в хрип, похожий на предсмертный. И Кавинанту вдруг почудилось, что она прошептала его имя:
– Кавинант!
«Линден, – стонала вся его душа. – Я ничем не могу тебе помочь!»
Внезапно глаза больной раскрылись и недоуменно осмотрели лица окружающих ее людей.
– Кове… – просипела она. Казалось, судорога, терзавшая ее горло, неожиданно отступила. Линден сжала челюсти и с мольбой взглянула на Кавинанта:
– Помоги…
От жалости у Кавинанта зашлось сердце.
– Я не могу, – простонал он. – Я не знаю, как это сделать.
Линден оскалилась, будто хотела вцепиться зубами в его щеку. На шее проступили жилы, похожие на веревки. Через несколько мучительных мгновений она выплюнула одно-единственное слово:
– Ваура…
– Что? – прошептал Кавинант и встряхнул ее. – Ты сказала – ваура?
– Дай мне… – Вид ее страданий был для него невыносим. – Дай мне вауру!
"Сок, который отгоняет насекомых?!” Его глаза вспыхнули лихорадочным огнем.
– Ты бредишь.
– Нет! – Ее стон, как клинок, пронзил воздух. – Я… – Дикий взгляд требовал и умолял. Из последних сил она вытолкнула из горла слова:
– Я не брежу.
Нечеловеческое напряжение вновь спровоцировало конвульсии. Кавинант навалился на нее всем телом.
– Я… – Голос Линден на миг пресекся. – Я это чувствую.
«Чувствует? – подумал Кавинант. – О чем она говорит?»
– Я чувствую вауру.
Один ужасный миг он балансировал на тонкой грани понимания. И вдруг все понял!
Она видела, что ваура ей поможет!
– Бринн! – крикнул он через плечо. – Дай скорей вауру!
Линден по-прежнему чувствовала мир, который окружал ее. Она не утратила приобретенный в Стране дар и увидела природу своей боли. Линден просила вауру, и она знала, что делала.
Краем глаза Кавинант заметил неладное. Он обернулся и осмотрел неподвижные фигуры своих помощников. Бринн и пальцем не шевельнул, чтобы выполнить приказ.
– Кавинант, – печально прошептал Сандер. – Юр-Лорд, она… Умоляю, выслушай меня. У нее болезнь Солнечного Яда. Линден не знает, о чем говорит. Она…
– Бринн! – Кавинант заговорил тихо, но тоном, не терпящим возражений:
– Ее сознание прояснилось. Она понимает, что говорит. Принеси мне вауру.
Харучай упорствовал:
– Юр-Лорд, гравелинг знает эту болезнь. На миг Кавинанту захотелось отпустить руки Линден и схватиться за горло, чтобы удержать рвущийся крик.
– Единственная причина… – его голос дрожал, как лист на ветру, – ..по которой Кевин-Расточитель выполнил Ритуал Осквернения и погубил жизнь в Стране на сотню лет, состояла в том, что Стражи Крови позволили ему это сделать. Он приказал им ничего не предпринимать, ибо знал, что они подчинятся. Весь остаток жизни они исполняли ложный долг и даже не знали об этом. Они даже не знали, что опозорены, пока Лорд Фоул не ткнул их носом в этот позор и не доказал, что заставил их служить себе.
Презирающий отнял разум у троих из них, чтобы сделать их похожими на Кавинанта.
– Ну что, вы все еще хотите настоять на своем и дать этим людям умереть? – Внезапно Кавинант потерял контроль над собой и замолотил по песку кулаками. – Принеси вауру!
Бринн нерешительно посмотрел на Сандера, потом на Кайла – и через несколько секунд уже карабкался на край оврага, собираясь бежать к Рысакам.
Вскоре он вернулся, таща под мышкой кожаный мех Мемлы. С деланным равнодушием и стараясь не смотреть Кавинанту в глаза, он подал ему мех.
Дрожащими руками Кавинант распутал завязки и, призвав на помощь остатки своей силы воли, осторожно влил несколько капель сока сквозь стиснутые зубы Линден. Сев рядом с ней на землю, охваченный страхом и надеждой, он наблюдал, как она с трудом глотает снадобье.
Прошло несколько мучительных мгновений. Внезапно тело Линден судорожно выгнулось и сразу обмякло, словно у нее сломался позвоночник.
У Кавинанта потемнело в глазах. Рассудок бунтовал и стремился вырваться из клетки мозга. Какое-то время он ничего не видел и не понимал, пока не услышал тихий шепот Линден:
– А теперь Кайлу…
Харучай тут же засуетились Она вспомнила о Кайле – значит, к ней действительно вернулось сознание! Бринн схватил мех и опустился на колени рядом с Кайлом. С помощью Стилла он разжал стиснутые зубы соплеменника и влил ему в рот немного вауры.
Мышцы Линден расслаблялись одна за другой. Дыхание выровнялось, набухшие жилы на шее ушли под кожу. Кавинант взял ее руку и тихонько пожал пальцы с обломанными ногтями, еще недавно скрюченные судорогой боли. Ноги Линден перестали подергиваться. Кавинант прижимал ее руку к своей груди и растерянно молчал. Он не понимал, что заставило расслабиться Линден – приближение смерти или возвращение к жизни.
Его сомнения развеял подошедший Бринн.
– Ваура помогла, – бесстрастно сообщил харучай. – Кайлу лучше.