– Теперь я хотел бы спросить о твоем спутнике. Его сила очевидна, но мы не понимаем, что он собой представляет.
– Вот он, перед тобой, – проворчал Кавинант. – Ты знаешь о нем столько же, сколько и я.
Гиббон вытаращил глаза, но вслух своего недоумения не выразил.
– Я ничего о нем не знаю, – сказал он. – А потому не позволю ему войти в Ревелстоун. Кавинант пожал плечами:
– Дело твое. Поступай как знаешь. Если сумеешь его удержать, честь тебе и хвала.
– Хорошо. – На-Морэм указал в сторону туннеля:
– Ты пойдешь со мной?
Кавинант заколебался – но только на несколько секунд.
– Не думаю, что у меня есть выбор.
Гиббон кивнул и зашагал к туннелю. Кавинант так и не понял: то ли на-Морэм согласился с ним, то ли не знал, что сказать.
Следуя за ним, Кавинант вошел в туннель, как в преисподнюю. Ему в голову вдруг пришла странная мысль: а что, если потолок сейчас разверзнется и сверху посыпаются люди, которые прикончат его на месте? Кавинант инстинктивно втянул голову в плечи. Но ничего подобного не случилось. Сопровождаемый лишь гулким эхом собственных шагов, он вышел во внутренний двор.
Вторые ворота, абсолютно целые, оказались приоткрытыми лишь настолько, чтобы в них мог протиснуться только один человек. На верхнем балконе у входа стояла стража из нескольких Верных.
Гиббон кивком велел Кавинанту следовать за ним и прошмыгнул в щель между огромными каменными створками.
"Огонь ада”, – подумал Кавинант, пытаясь унять дрожь. Тем не менее он пошел за на-Морэмом. За спиной у него топал неотступный Вейн.
Когда Кавинант проскользнул в ворота, каменные створки, словно челюсти акулы, с грохотом захлопнулись перед носом у юр-вайла.
Коридор не освещался. Ревелстоун поглотил Кавинанта, как бездонный каменный мешок.
Глава 18
Дождь над Ревелстоуном
– Гиббон! – В голосе Кавинанта перемешались страх и гнев.
– О, прошу прощения, – ответил на-Морэм из темноты. – Тебе нужен свет. Сию минуту.
Вокруг Кавинанта зашелестели мантии. Он вытянул вперед руки, изготовившись отразить нападение, но атаки на него не последовало. Послышалась какая-то команда. Темноту разорвало алое пламя, вспыхнувшее в треугольнике рукха. Потом запылали еще несколько жезлов. В один миг огромный пустой зал окрасился кроваво-красным светом.
– Прошу прощения, – повторил Гиббон. – В Ревелстоуне принято соблюдать осторожность. Верным многие не доверяют – вот как ты, например. Поэтому и мы встречаем чужаков с опаской.
Кавинант переступил с ноги на ногу, словно таким образом надеялся восстановить внутреннее равновесие. Затем со злостью сказал:
– А ты когда-нибудь задумывался, что у людей, возможно, есть причина не доверять всем вам?
– Их ошибка вполне естественна, – невозмутимо ответил на-Морэм. – Жизнь людей наполнена страхом от рассвета до заката, и они не замечают результатов нашей работы. Как же они могут верить нам, когда мы говорим, что без нас им не выжить? Но Верные не обижаются. Хотя кое-какие меры предосторожности мы все же предпринимаем.
Объяснение Гиббона звучало правдоподобно, а потому подозрительно. Кавинант не верил в безразличие на-Морэма. Но поскольку он не придумал ни одного подходящего ответа, то просто кивнул, когда Гиббон спросил:
– Ты идешь или остаешься здесь?
Он зашагал рядом с на-Морэмом по проходу в сопровождении десятка Верных, которые несли огонь.
Они вошли в зал, напоминающий большую пещеру, – недаром этот город строили Великаны и, в основном, для себя. Гиббон свернул в боковой коридор и стал подниматься по широкой лестнице, которая вела на верхние уровни города. Переходы Ревелстоуна создавали невероятно сложный лабиринт, поскольку делались по критериям, известным только давно погибшим Великанам. Но Кавинант хорошо ориентировался в этой путанице, хоть и не был здесь уже очень давно. Узнав путь, которым они следовали, он испытал какое-то мрачное удовлетворение.
Шаг за шагом восстанавливая в памяти знакомые когда-то хитросплетения ходов, Кавинант следовал за Гиббоном вверх и в сторону от центра Ревелстоуна. Путь им озаряли дымные факелы, висящие на стенах. Вскоре они вошли в коридор, по обе стороны которого через равные расстояния находились гранитные двери с деревянными ручками. У одной из дверей стояла фигура в красном одеянии с опущенным капюшоном, но без ризы. Когда на-Морэм приблизился, фигура с готовностью распахнула перед ним дверь. Кавинант на миг задержался у порога и, убедившись, что на двери нет ни засова, ни замка, вошел вслед за Гиббоном.
За дверью находилось несколько комнат: нечто вроде гостиной с каменными креслами и столом, на котором стоял поднос с едой. Здесь имелись и спальня, и ванная, и даже балкон. Помещения освещались нещадно чадившими факелами. Вспомнив бездымные огни Лордов, Кавинант стал выстраивать в уме каверзные вопросы, предназначавшиеся на-Морэму.
– Тебе здесь будет хорошо, – сказал Гиббон. – Но, если ты чем-то недоволен, мы предоставим тебе любое жилище, какое только пожелаешь. В Ревелстоуне достаточно места – больше, чем нам необходимо. – Он выглянул за дверь и жестом велел фигуре в красном войти. – Это Аккашри на-Морэм-кро. Она ответит на все твои вопросы и выполнит любые твои приказания.
Женщина в капюшоне поклонилась, не открывая лица, и снова удалилась в коридор.
– Ну что, Полурукий, ты доволен?
Доволен? Кавинанту захотелось зарычать: “О да, конечно! Где, черт бы вас всех побрал, Линден?” Но он сдержался, не желая показывать, что его сильно тревожит участь друзей.
– Все прекрасно, – ответил он как ни в чем не бывало. – До тех пор, пока кто-нибудь не попытается проткнуть меня ножом, запереть дверь или отравить мою еду.
Все эмоции разбивались о невозмутимость Гиббона, как волны об утес. Его взгляд казался даже доброжелательным – если только может быть доброжелательным взгляд кроваво-красных глаз. На-Морэм укоризненно посмотрел на Кавинанта, подошел к столу и не торопясь сжевал по куску от каждого блюда, стоящего на подносе, – хлеба, тушеного мяса и сухих фруктов. Глотнув из бутыли, он запил все это каким-то напитком, затем вновь посмотрел на Кавинанта и сказал:
– Полурукий, твое недоверие удивляет меня. Мне хочется спросить: зачем же ты пришел сюда, если только и ждешь от нас какой-нибудь пакости?
На этот вопрос Кавинант ответил честно:
– Я ищу своих друзей, и тебе это известно. А еще мне нужна информация. Я хочу понять, что такое Солнечный Яд. Вот почему мне нужны Верные, так как жители деревень, которых я встречал… – “…горели желанием убить меня, а не отвечать на вопросы”, – едва не сказал он, но вовремя спохватился:
– Одним словом, они сами ничего не понимают.
А мне необходимо узнать, что способствует появлению Солнечного Яда. Узнать, чтобы потом сразиться с ним.
Красные глаза Гиббона блеснули, но по их взгляду нельзя было сказать, о чем он думал.
– Очень хорошо, – ответил он таким тоном, будто не слишком заинтересовался услышанным. – Что касается борьбы с Солнечным Ядом, то я должен попросить тебя дождаться утра. По ночам Верные отдыхают. А вот причины его появления достаточно ясны. Это месть Творца за прошлые злодеяния а-Джерота.
Кавинант едва не взревел от ярости. Это объяснение было ложью, но он не собирался спорить с Гиббоном об основах метафизики.
– Это не то, что я имел в виду. Мне нужно что-то.., более практичное. Как он возникает? Как работает? Что он такое, наконец?
Взгляд Гиббона не изменился.
– Полурукий, если бы я обладал таким знанием, то сам бы им воспользовался.
Ужасно. Кавинант не знал, верить ему на-Морэму или нет. Теперь он понимал, как трудно будет собирать необходимые сведения. И его решимость дрогнула. Он был опустошен и не соображал, о чем еще можно спросить у Гиббона, а потому только кивнул, когда тот сказал:
– Ты устал. Поешь и ложись. Утро вечера мудренее. Гиббон направился к двери, но Кавинант окликнул его:
– Скажи, почему в Мерцающем озере все еще есть вода?
– Мы накинули узду на Солнечный Яд, – раздраженно ответил на-Морэм. – И поэтому земля еще жива. – Он немного помолчал и добавил: