— Вполне возможно.
— О, Господи, — ругается он. — Прекрати смеяться над этим, ты теперь большой черт побери сосуд. Ты разве не счастлива?
Он смотрит на меня своими голубыми глазами, наполненными радостью.
— Да, я так счастлива, что могла бы трахнуть тебя снова.
У него на лице расплывается огромная счастливая улыбка.
— Я люблю тебя, Элла.
Что-то теплое, наверное, чувство любви и радости расплывается у меня внутри, я чуть ли не падаю в обморок от счастья.
— Я тоже люблю тебя, Доминик Иден. Я так сильно тебя люблю, что могла бы заняться с тобой любовью снова.
— Ну тогда, — нахально произносит он, словно бросая вызов, опускаясь к моим губам и устанавливая свою власть надо мной.
18 месяцев спустя
Дом
Я кладу Адама на пеленальный столик.
— Да, — уверенно говорю я сам себе. — Давай сделаем это.
Он булькает на меня пузырями и агукает, я глубоко вздыхаю, вбирая в легкие чистый воздух перед тем, как сменить ему подгузник.
— Да, — снова говорю я. — Мы однозначно сделаем это сами… без мамочки.
На этот раз он выдувает пузыри. Я опускаю глаза на пеленальный столик.
Салфетки здесь.
Свежий чистый памперс тоже.
Крем от опрелостей имеется.
Мешок для грязных памперсов тоже.
Если я очень быстро все сделаю, то не почувствую жуткой вони. Адам сучит ногами и бессвязно машет руками. Я разворачиваю чистый памперс и кладу его рядом.
Аккуратно снимаю с него пинетки и носочки. Он машет бессвязно ногами и ручками и кажется совершенно счастлив от моих действий, я расстегиваю его костюмчик, вытягивая маленькие ножки.
Я глубоко вдыхаю носом, наполняя чистым воздухом свои легкие, открываю обе липучки одновременно, и опускаю верхнюю часть подгузника, передо мной открывается степень нанесенного ущерба.
Мать твою! Это точно стоит заменить.
Я хватаю его за крошечные щиколотки, приподнимаю тельце вверх, чтобы вытереть это ужасное коричневое месиво. Я вытираю быстро, насколько могу детскими салфетками все складочки, выбросив испачканную салфетку в пластиковый мешок, я поднимаю его тельце верх, вытаскивая из-под него памперс.
Именно в этот момент я наконец-то выдыхаю, весь воздух, задержанный ранее.
Адам хватает меня за палец, а я хватаю большими глотками воздух.
— Ты в курсе случившегося? — спрашиваю я его, отдышавшись.
Он хлопает в ладоши и воркует, агукая.
— Мама — первое самое лучшее, что случилось со мной, ты — вторая лучшая вещь, которая произошла со мной, — говорю я ему.
Он начинает пускать пузыри.
— Я понимаю, но мама все же стоит на первом месте. Без мамы не было бы тебя, Адам. Теперь ты понял, как все работает, да?
Я явно несу всякую чушь, пока мажу его попку кремом, приподнимаю опять его немного вверх и подкладываю под него новый подгузник. Я опускаю его попку и закрепляю липучки, одеваю ему ползунки, при этом пощекотав пяточки, он заливается смехом, его большие голубые невинные глаза смотря на меня.
— Вот, когда ты станешь отцом, тогда посмотрим, как ты будешь менять памперсы.
Я вытираю руки салфеткой, беру его на руки, прижимая поближе к груди. Целую его в своих объятиях и спускаюсь с ним по лестнице. Сейчас его ждет бутылка теплого молока, а меня бокал виски.
Я однозначно, бл*ть, его заслужил.
Элла
Я открываю дверь в дом и тут же вижу Дома спускающегося по лестнице с Адамом. У меня непроизвольно появляется на лице счастливая улыбка. Неважно, что я часто вижу их вместе, радость наполняет мое сердце и с каждым днем ее становится только больше. Я так сильно люблю их обеих, что иногда мне кажется, мое сердце готово лопнуть от счастья.
— Привет, — говорю я.
— Ах, мама вернулась, — с улыбкой говорит Дом.
— Привет дорогой, — отвечаю я, подходя к ним. Адам настолько без ума от своего отца, он ни за что не потянется ко мне или к кому-то еще, когда Дом его носит на руках, он громко пищит и машет мне своей ручкой. Я подхожу к ним и привстав на носочки целую сначала Дома, а потом моего прекрасного сына.
Я проверяю памперс Адама.
— Мне, наверное, стоит его заменить?
— Не стоит, уже все сделано.
Я удивленно приподнимаю брови.
— Ты поменял памперс?
— Конечно.
Я скрываю улыбку.
— Без... ммм... проблем?
— Ага, — как бы между прочим говорит он.
— Молодец, — отвечаю я с огромной улыбкой на лице.
— Хотя на самом деле тебе стоит перестать кормить нашего сына дохлыми кошками.
Я заливисто смеюсь.
— А что ты купила? — спрашивает он.
Я поднимаю сумку с покупками.
— Я купила тебе твое самое любимое.
Его глаза мерцают.