Хантер лижет меня, но этого не достаточно, чтобы толкнуть меня за край.
— Скажи мне кое-что, детка.
— Что угодно.
— Хочу, чтобы ты сказала: «я сейчас кончу».
— Кончу?
— Это наше английское слово. Оно означает оргазм. — Он снова медленно лижет меня.
Я практически сажусь на его язык, застывший на моей женственности.
— Прошу, Хантер. Я сейчас кончу. Прошу, позволь мне кончить.
Он рычит напротив моих складок.
— Черт. Я заставлю кончить тебя так сильно, Рания.
Он скользит пальцами внутрь меня, быстро задевая особую точку. Его язык выводит круги по моему клитору, и я сгибаю ноги, чтобы быть к нему ближе. Не знаю, когда, но в какой-то момент он встает передо мной на колени. Он на коленях передо мной. И из-за этого мне хочется плакать. Не знаю, почему.
Внезапно напряжение взрывается во мне. Я на краю, все ближе и ближе, а потом падаю, не способная удержать собственный вес. Задыхаюсь и громко стону, пока он лижет и посасывает мой клитор, даруя мне освобождение за освобождением.
А потом я понимаю, что не могу больше держаться.
— Пожалуйста, Хантер. Я больше не могу.
Ноги подкашиваются, и его руки окружают меня, подхватывая под шею и ягодицы. Хантер без лишних усилий поднимает меня. Я могла бы вечность провести в его руках. Полная блаженства и чувства безопасности в его руках, прижатая к его груди так, что можно слышать стук сердца. Хантер кладет меня на кровать и склоняется рядом, ничего не делая, просто глядя на меня несколько секунд.
— Ты так прекрасна, — шепчет он. — Ты знаешь об этом?
Я качаю головой.
— Я знаю, что думают мужчины…
Он прерывает меня поцелуем.
— Мужчина. Один мужчина. Я. Имею значение лишь я. Никто больше не может тобой обладать. Ты моя.
От его слов я дрожу.
— Обещаешь?
— Да, любовь моя. Обещаю. — Он целует челюсть, а потом шею, а я все еще дрожу от силы оргазма.
Но Хантер еще не закончил со мной. Он целует плечо, грудь, а потом и под грудью. Одна его рука скользит по моему телу, по талии, животу и груди, задевает лицо и возвращается к верхней части бедра.
Он склоняется не прямо надо мной, но достаточно близко, чтобы я почувствовала, как его мужество толкается в мое бедро.
— Хочу прикоснуться к тебе, — говорю я. — Сделать так, чтобы ты кончил.
— Хорошо, — шепчет он, обхватывая губами сосок. — ТЫ сделаешь это. Но сначала позволь мне поцеловать тебя.
И он это делает. Тратит вечность на то, чтобы просто поцеловать меня. Хантер целует каждую клеточку моего тела: руки, ладони, пальцы, колени и стопы; он перекатывает меня на живот и целует кожу вдоль позвоночника, ягодицы, заднюю часть бедер. Он целует меня, пока мое терпение не подходит к концу.
Я останавливаю Хантера, толкаю его на спину и стягиваю с него боксики. Не уверена, что это слово правильное. Прежде чем кинуть нижнее белье на пол, я поднимаю его.
— Как называется это нижнее белье? — спрашиваю я. — Боксики? Что-то вроде этого? Не могу вспомнить.
Он громко смеется.
— Боксики? Боже, Рания. Так забавно. Боксеры. Они называются боксеры, милая.
Я хмурюсь.
— Ты надо мной смеешься? Я еще не знаю все ваши слова.
Он обхватывает мое лицо, а потом сгребает в объятья, все еще посмеиваясь.
— Нет! Детка, конечно нет! Я не смеюсь над тобой. Просто это весело. Ну, «боксеры» — довольно забавное слово, если подумать, но почему-то «боксики» забавней.
Хантер перестает смеяться, и мы просто смотрим друг на друга. Его глаза — первая черта в нем, которая завладела моим вниманием — сейчас невероятно голубые в свете ламп из ванной.
Он ласкает ладонью мою щеку.
— Я люблю тебя, Рания Ли.
Я вновь собираю все свое мужество и говорю ему то, что хочу:
— Займись со мной любовью, Хантер.
Касаюсь его мужества, твердого как камень. На кончике собралась жидкость. И все же, когда я обхватываю его, кожа мягче щелка, и мне нравится эта восхитительная противоречивость, нравится, как Хантер извивается, когда я так касаюсь его. Так же, как мне нравятся его губы на мне и мое имя у него на губах.
Я люблю его.
И даже здесь, в невероятно роскошном доме, который он зовет кондоминиумом, я все еще не могу поверить, что такой мужчина, как Хантер, может любить меня. Проститутку.
Но я ведь не проститутка, так? Хантер расстроится, если узнает, что я думаю так о себе. Нужно прекратить. Я не шлюха.