— Это гораздо лучше кидо, — наконец обернулся он ко мне. — Зеркальный эффект, похоже, отражает почти все энергетические и рунные эффекты. Убить того, кто в этих доспехах, будет очень нелегко. А вот он сможет неплохо навалять кому угодно… Сигурд, их всего семь? И они все действительно наши?
— Да, Винс. Мы можем забрать их и использовать по своему разумению.
— А что взамен, буря? — недоверчиво осведомился Кассиди.
— Ничего, — пожал я плечами. — Или союз, если ты сочтешь его полезным.
— Ничего не бывает просто так, — недоверчиво пробурчал Кассиди. — Дары… В Единстве это знак добрых намерений и уважения. Но мы слишком мало знаем, буря! Зачем им этот союз? Каковы наши обязательства, подводные камни? И кто они такие, доннерветтер⁈
Я прекрасно понимал нашего предводителя. После возвращения из Эргиаля прошло совсем мало времени, и мой доклад не мог быть полон — слишком много серых мест он содержал, и Кассиди, конечно, понимал это. Будь я на его месте, тоже бы не сильно доверял некоему стремительно растущему Восходящему со странными связями и высокими покровителями на стороне. Имена которых он не хочет раскрывать, ссылаясь на Клятву. Я бы и сам заподозрил в Сигурде Морозове того самого шпиона Кел, что упоминала Аврора Мартинс, не знай на сто процентов, что это не так…
— Я готов рассказать тебе все, рикс, — ответил я, выдержав паузу. — А ты, если пожелаешь, расскажешь совету. Но с одним условием — каждый, кто узнает, должен поставить Печать Тайны. Ты не хуже меня знаешь, что знание может убивать.
Кассиди уже знал о Навыке, полученном мной в Ордене Истинных. А теперь имелись и серебряные звезды, чтобы им поделиться. На кончике моего пальца сверкнула Руна-Навык, которая полетела к Винсенту. Рикс осмотрел Руну, а затем отправил ее обратно, мрачно улыбнувшись:
— У меня уже есть такой. Ты забыл, что я тоже бывал в дрейф-цитадели…
Ого! Наличие Печати Тайны у рикса меня удивило — хотя, если подумать, Истинные наверняка ставили их всем, чтобы сохранить свои секреты. Что ж, я только рад сэкономленной Руне — значит, Навык получит мисс Максвелл.
И раз Винсент способен защищать секреты, это сильно упрощало дело. Ледяной Кузнец в ходе нашей последней беседы подробно объяснил мне, как пользоваться Печатями Истинных. Забвение предназначалось для стирания памяти — от полного и безвозвратного, означавшего потерю личности, до частичного, очищающего некую условную область, например, воспоминание о беседе с Кузнецом или посещении Эргиаля. А вот Тайна, наоборот, позволяла сохранить и защитить содержимое памяти. Скай сказала, что Печать Тайны создает нечто вроде нейропломбы — зашифрованного мысленного узла, который может содержать важную осанну-воспоминание, послание-команду или даже Печать Забвения, стирающую память. Эти Навыки работали в связке и, по сути (Кейнор разъяснил, а Скай помогла разобраться на практике), делали очень простую вещь — я мог поместить под Печать Тайны любой важный участок своих воспоминаний, и, например, при попытке ментального сканирования или форсированного допроса он просто стирался. Исчезал. Либо навсегда — либо его можно было восстановить подобно информационному бэкапу по другому триггеру. Скай считала, что я должен передать эти функции ей, потому что альфа-плюс когитора, с ее слов, взломать невозможно, но меня что-то предостерегало от такого решения, и я строго-настрого запретил нейросети трогать мои мозги. По крайней мере, до особой ситуации.
— Нам предлагает союз не Народ, рикс, — сказал я. — Им подчиняется много Народов, и лед-кузнецы лишь один из них. А сами они… Их называют Тысячей Братьев.
Я рассказал Винсенту о Белом Дьяволе и Ледяном Кузнеце. О том, что узнал о них, об Эстэ и Эргиале, об их мощи и жестокости, о своих мыслях и подозрениях, умолчав лишь о том, что носителем моего бывшего вселенца стало тело его изгнанного сына. Рано или поздно им все равно предстояло встретиться, но я питал надежду, что к этому времени дух Пламени Подобного полностью изменит чужое тело. Я передал слова владыки Эргиаля о союзе и покровительстве, описал его небесную мощь и красоту ледяной цитадели. И поведал о битве с Гармонией, в которой совсем недавно принял участие.
Чем дольше я говорил, тем больше мрачнел Кассиди. Что ж, его можно было понять — наш маленький фригольд оказывался втянут в игру с небесными ставками. А мне, наоборот, становилось легче — потому что тащить этот груз одному было очень нелегко.