До Нижнего Дюденского водопада можно было добраться на такси или автобусе. Она выбрала автобус. Ей нужно было время. Погрузиться в эту чужую, яркую реальность, наблюдать. Автобус был набит туристами — веселыми, громкими, с фотокамерами и смуглыми детьми. Она сидела у окна, чувствуя себя невидимкой. Пейзаж за окном менялся: современные отели сменились рощами цитрусовых, затем показались первые скалистые обрывы. Воздух стал свежее, с примесью морской соли и влаги.
Ощущение приближения возникло раньше, чем она увидела сам водопад. Сначала это был далекий, нарастающий гул, похожий на рокот гигантского зверя. Потом — мелькающие между деревьями струи пара или тумана? Наконец, автобус остановился на большой стоянке. И она увидела его.
Нижний Дюденский водопад. Картинки в интернете не передавали и десятой доли его мощи и величия. Огромные массы воды, белые от пены, с ревом низвергались с сорокаметровой высоты прямо в бирюзовое Средиземное море. Солнце играло в брызгах, создавая мириады радуг. Земля под ногами дрожала от низкого гула. Воздух был насыщен водяной пылью, оседающей прохладной росой на коже. Зрелище было гипнотическим, первобытным, подавляющим человеческую суету.
Диана замерла, впитывая эту мощь. Она прошла по тропинке вдоль обрыва, подойдя как можно ближе к точке падения. Гул воды заглушал все мысли, все внутренние голоса. Она стояла, смотрела, как бешеные потоки срываются вниз, разбиваются о скалы у основания, но не останавливаются, а снова собираются в мощный поток, чтобы слиться с морем. Вечный цикл. Падение. Разрушение. Возрождение. Слияние с чем-то большим.
Так падает и моя жизнь, — подумала она. Сорвалась с высоты "навечно". Разбилась о скалы предательства и равнодушия. Осколки — вот этот чемодан с призраками. А теперь? Течет ли она, как этот поток после падения? Или застряла в камнях, как пена? Море впереди было бескрайним, синим и безразличным. Оно принимало воду водопада, не спрашивая, откуда она и что пережила.
Она нашла камень у смотровой площадки, в стороне от толчеи туристов. Гладкий, теплый от солнца. Достала из сумочки маленький блокнотик для записей (не тот блокнот!) и ручку. Написала на клочке бумаги одно слово: "НАВСЕГДА". Обвела его несколько раз. Потом скомкала бумажку. Подошла к самому краю, где брызги орошали лицо. Замахнулась и швырнула комок в водяную пелену, в рев и брызги. Бумага мелькнула белым пятнышком и мгновенно исчезла, поглощенная стихией. Смыта. Унесена.
Это был не акт веры в очищение. Это был ритуал признания. Признания лживости этого слова. Признания конца. Признания, что падение случилось. И теперь нужно найти путь, как этой воде, сквозь скалы — к морю.
Она простояла там долго, пока солнце не начало клониться к закату, окрашивая водяную пыль в золото и розовый. Гул воды стал ее внутренним саундтреком. Впервые за много недель в голове не было хаотичного вихря мыслей. Было лишь ощущение этой немыслимой мощи и вечного движения. И странное, едва уловимое чувство… не облегчения, но смирения. Принятия факта падения. Первый шаг? Возможно.
Возвращение в отель Lara было возвращением в реальность, но уже немного другой. Она поужинала в ресторане отеля на террасе, глядя на море, погружающееся в сумерки. Ела без аппетита, но ела. Морепродукты, что-то свежее. Заботилась о себе. Впервые за долгое время. Потом поднялась в номер.
Двенадцать часов чистилища подходили к концу. Она стояла на балконе, опираясь на перила. Ночь опустилась на Анталью. Город зажег огни, отражающиеся в темной воде. Где-то там был водопад, продолжавший свой вечный рев. Завтра — Осло. Холод. Неизвестность. Борьба за новую жизнь.
Она зашла в номер, подошла к чемодану. Открыла его. Взгляд упал на кожаный уголок "Книги Великих Планов". Она не выбросила его. Не открыла. Просто провела рукой по выцветшей коже. "Чернила останутся те же," — прошептала она. — "Но, может быть, я научусь писать ими что-то новое."
Она захлопнула чемодан. Заложила будильник. Легла в широкую белую кровать. За окном шумело море. Гул водопада все еще звучал в ее ушах, заглушая тиканье бабушкиных часов. Она закрыла глаза. Не чтобы забыться. Чтобы набраться сил для полета на север. Чистилище Антальи подходило к концу. Глава "Одиночество" начиналась.
Глава 5
Сон был не отдыхом, а пыткой. Он затягивал Диану, как воронка в мутную, холодную воду, лишенную дна и света. Она барахталась в липких объятиях кошмара, где рев водопада Дюдена переплетался с навязчивым, всепроникающим гулом реактивных двигателей. Над этой какофонией парило лицо Даши — то близкое, сияющее, как на крыше с фото «Навсегда», то внезапно искажающееся холодом и отстраненностью витрины у магазина. Оно растворялось в водяной пыли, как призрак, оставляя после себя лишь ледяную пустоту в груди. А потом эта пустота заполнялась алыми розами Артема. Они росли с невероятной скоростью, их стебли становились липкими и скользкими, как щупальца, а бутоны распускались в кровавые пятна, растекающиеся по серому, бездушному асфальту аэропорта Fraport TAV. Диана пыталась бежать от них, но пятна крови-роз опережали ее, сливаясь в одно огромное озеро, в котором она тонула, не в силах крикнуть…