Хостел, который она забронировала, находился буквально в двух минутах ходьбы от Ратушной площади, в старинном здании на узкой, мощеной булыжником улочке. Он назывался просто — "У Старого Города". Интерьер был скромным, но чистым и с душой: темное дерево, кирпичные стены, старые карты Риги. Администратор, молодая девушка с дружелюбными глазами и косами, зарегистрировала Диану и проводила до комнаты. Это была небольшая комната на 4 койки, но, к счастью, кроме нее пока никого не было. Диана выбрала кровать у окна, выходящего во внутренний дворик. Выгрузив вещи и немного передохнув, она была готова к новым открытиям. Первый пункт — Большая Гильдия (Lielā ģilde).
Она снова вышла на Ратушную площадь, теперь уже заполненную людьми. Музыканты играли вовсю, фокусник наконец-то собрал толпу, запах кофе и выпечки смешивался с ароматом жареного миндаля из ларька. Диана свернула на улицу Амату (Amatu iela), следуя указателям. Пройдя мимо красивых, но суровых фасадов, она вышла к внушительному готическому зданию из темного кирпича. Большая Гильдия. Когда-то здесь собирались рижские купцы, вершили свои дела. Сейчас здесь был концертный зал и музей, но Диану больше привлекала сама архитектура — мощная, сдержанная, дышащая средневековым могуществом и богатством. Она обошла здание, касаясь ладонью прохладного, шершавого кирпича, представляя, как столетия назад здесь кипела жизнь, заключались сделки, звучали речи на разных языках Ганзы. Это был осколок силы, но не военной, как Скансен Кронан, а торговой, купеческой. "Крепость денег и влияния", — подумала она, делая фото мрачного фасада с остроконечными окнами.
От Большой Гильдии Диана двинулась дальше, блуждая по лабиринту старых улочек. Рижская готика была другой — более массивной, земной по сравнению с воздушной пражской. Она миновала Домскую площадь (Doma laukums) с огромным, величественным Домским собором (Rīgas Doms), но внутрь не пошла — очередь и ощущение, что пока она не готова к такой грандиозности. Ее интуитивно вело куда-то в сторону. Она свернула на улицу Мейстару (Meistaru iela), одну из самых узких и живописных в Старом Городе. И тут ее внимание привлекло необычное здание на углу. Оно было желтым, с остроконечной крышей, а на его башенках… сидели коты. Черные коты. Изящные, с выгнутыми спинами и поднятыми хвостами, они смотрели куда-то вниз, с выражением вечного недовольства и превосходства.
Дом с Черными Кошками (Kaķu nams)! Диана вспомнила смутную легенду, которую мельком читала. Богатый купец, обиженный Гильдией, не принявшей его, приказал установить на крыше своего дома фигуры котов, повернутых задом к зданию Гильдии. Скандал! Суд! В итоге котов развернули, но… их позы все равно остались вызывающими. Диана подошла ближе, разглядывая знаменитых котов. Они были великолепны в своей дерзости. Символ непокорности, мести и… упрямого стремления сделать по-своему. "Мои предшественники по части 'жить назло'", — с улыбкой подумала она, делая фото. Этот осколок был неожиданным, забавным и очень человечным — история обиды, воплощенная в архитектурной детали.
Блуждания по Старому Городу утомили, но насытили. Диана чувствовала голод и желание тепла. Она вспомнила о литературном кафе, которое видела на карте недалеко от Домской площади. Называлось оно просто — "Pūres vārds" ("Слово в Пури" или "Чистое Слово"? — она не была уверена в переводе, но звучало интригующе). Оно располагалось в полуподвале старого дома, окна которого светились теплым желтым светом. Диана спустилась по ступенькам и вошла.
Тепло, запах старой бумаги, свежего кофе и чего-то сладкого обволокло ее. Интерьер был камерным: низкие сводчатые потолки, стены, заставленные книгами (многие на латышском, но были и русские, английские), маленькие столики, диванчики, торшеры с мягким светом. За стойкой бармен-девушка с татуировкой в виде пера на запястье лениво протирала бокалы. Было несколько посетителей: пара что-то тихо обсуждала за столиком, мужчина с седой бородой читал толстый том у окна, студентка что-то писала в ноутбуке. Звучала тихая джазовая музыка.