Цена даже со скидкой 20 % была ощутимой, но не запредельной. Особенно по сравнению с предстоящим Чиангмаем. Тур начинался… через три дня. Как раз послезавтра она планировала уезжать из Риги обратно в Осло. Времени на раздумья было в обрез.
Диана медленно подняла голову от экрана, не видя уже ни улицы Кунгу, ни прохожих. Перед ее мысленным взором плыли образы: громада форта, залитая сырным духом; улыбающаяся "тетя Грета", мешающая творог в огромном котле; золотистые головки сыра на дубовых стеллажах в полумраке каземата; изящные марципановые фигурки в витрине старой кондитерской.
Она вспомнила брошюру о Чиангмае. Огни, отпускаемые в небо, — символ надежды, отпускания прошлого. А что символизировал сыр, терпеливо зреющий в темнице форта? Терпение. Трансформацию. Умение найти тепло и жизнь даже в суровых стенах. Создание чего-то прекрасного из простого молока под влиянием времени и мастерства."Не оглядывайся…" — настойчиво звучало внутри. Но оглядываться назад — это одно. А свернуть с прямого курса на неизведанную боковую реку? На приток, сулящий неведомые вкусы и истории? Разве это не часть плавания "своей рекой"? Разве капитан не имеет права сменить курс, увидев на горизонте нечто удивительное? Чиангмай не убежит. Янтарь подождет. А этот порыв — следовать за внезапной искрой интереса — вот он, тот самый "зов рассвета в груди".
"Плыви по своим волнам, своим ветрам…" — снова прозвучал голос из стихотворения. Но куда дул этот ветер? На восток? Чуть южнее? Калининград был ближе, чем Осло. Географически — почти следующий шаг. Но ментально? Это была другая страна, другой язык, другая визовая реальность (ей нужна была россия…). Риск? Да. Отклонение от плана? Безусловно. Трата денег, которые копятся на мечту? Несомненно.
Но… "Вкус Истории". Эти слова не отпускали. История для нее всегда была чем-то далеким, книжным, музейным. А тут ее предлагали попробовать. Буквально. Ощутить на языке, впитать запах старых камней, смешанный с ароматом вызревающего сыра. Увидеть, как грозные символы прошлого — форты — обретают новую, мирную, даже немного домашнюю жизнь. Разве это не было еще одним видом "собирания мира"? Не через красоту или тишину, а через… преобразование? Через способность старого стать новым, страшного — стать полезным и вкусным?
Она вспомнила брошюру о Чиангмае. Огни, отпускаемые в небо, — это ведь тоже символ. Отпускание прошлого, загадывание желаний, свет надежды. А что символизировал сыр, вызревающий в темнице форта? Терпение. Трансформацию. Умение найти тепло и жизнь даже в самых суровых условиях. Создание чего-то ценного и прекрасного из простого сырья — молока — под влиянием времени и мастерства.
"Не оглядывайся…" — настойчиво звучало внутри. Но оглядываться назад — это одно. А свернуть с прямого курса на неизведанную боковую реку? На приток, сулящий неведомые вкусы и истории? Разве это не было частью плавания "своей рекой"? Разве капитан не имеет права сменить курс, если увидел на горизонте нечто удивительное?
Диана медленно выдохнула, на улице стало ощутимо холоднее, тучь сгущались, предвещая дождь или мокрый снег. Она закрыла сайт туроператора, но изображение форта и сыра прочно засело в голове. Янтарный музей ждал впереди, за поворотом. Солнечный камень, застывшее время. Может, он даст ответ? Или хотя бы подсказку.
Она двинулась дальше, но шаги ее были уже не такими уверенными, как полчаса назад. Курс был осознан — Чиангмай. Но компас… компас вдруг закапризничал. Стрелка колебалась, притягиваемая не только огнями Таиланда, но и манящим запахом сыра из древних калининградских фортов. Рига, подарившая ей откровение о ее пути, теперь, казалось, подбрасывала новый, дьявольски соблазнительный вызов: "А что, если твой корабль готов к небольшому, но увлекательному кренгу?" Гастротур "От Тевтонца к Сыровару" висел в воздухе холодного рижского утра, как нарисованный пиратский флаг на невидимой карте, предлагая рискованное, но невероятно заманчивое отклонение от маршрута. Следующий шаг внезапно перестал быть очевидным.
Диана остановилась как вкопанная посреди тротуара. Калининград? Это же… российский анклав. Тот самый Кёнигсберг Канта, город с двойным, нет, тройным дном — прусским, немецким, советским, российским. Он был так близко географически — всего несколько часов на автобусе или поезде от Риги, но казался другой вселенной. И эти ворота на картинке… Росгартенские ворота (Rossgärter Tor)? Она смутно вспоминала их изображение — суровые, готические, часть древних укреплений. И сыр? "Уникальные сыры Балтики" внутри фортов?