Но сказка длилась недолго. Через пару дней Сабрина случайно услышала, как Кирилл разговаривает по телефону на лестнице. Говорил он с кем-то, кого называл "Кисонька". Говорил те же слова, что и ей. О море, о свободе, о понимании. А потом… она увидела, как он утром выходит из комнаты другой девушки — хрупкой блондинки из их же хостела. И у той на запястье блеснуло что-то знакомое… Еще один янтарный браслет? Или серьги? Она не рассмотрела. Но суть была ясна.
"Ich konfrontierte ihn," (Я приперла его к стенке) — продолжила Сабрина, ее голос стал жестким, как камень. "Er hat nicht mal versucht, sich rauszureden. Nur gelacht. 'Sabi, entspann dich! Wir hatten doch eine schöne Zeit, oder? Das ist doch alles nicht so ernst gemeint. Die Bänder sind… ein Andenken. Für besondere Bekanntschaften.'" (Он даже не попытался выкрутиться. Только рассмеялся. "Саби, расслабься! У нас же было классное время, да? Это ведь все не всерьез. Браслеты… это сувенир. На память об особенных знакомствах.")
Она бросила браслет ему в лицо. Буквально. Как и Диана. Потом собрала вещи и уехала из Калининграда на сутки раньше, чем планировала. В Кёльн. Где, в конце концов, нашла свое кафе.
"Er ist ein Charmeur. Ein Spieler," (Он обаяшка. Игрок) — Сабрина положила браслет обратно в коробку и с силой захлопнула ее. "Er findet Mädchen wie uns. Die ein bisschen verloren sind. Die nach etwas suchen. Er gibt ihnen Aufmerksamkeit, ein bisschen Abenteuer… und dieses verdammte Stück Bernstein als 'besondere Erinnerung'. Es ist sein Modus Operandi. Wahrscheinlich hat er eine ganze Kiste davon im Hostel." (Он находит девушек вроде нас. Немного потерянных. Ищущих что-то. Он дает им внимание, немного приключений… и этот чертов кусочек янтаря как "особое воспоминание". Это его почерк. Наверное, у него целая коробка этих браслетов в хостеле.)
Диана сидела, окаменев. Весь мир сузился до этой маленькой деревянной коробочки на стойке. Гнев, стыд, унижение, которые она носила в себе после той ночи — все вдруг обрело новый, ужасающий смысл. Она не была особенной. Она была одной из многих. "Тысяча поклонниц в год" — это не было ее злой выдумкой. Это была жестокая правда. Ее искренние (пусть и испуганные) чувства, ее замешательство, ее боль — все это было лишь развлечением для профессионального обольстителя. А браслет… этот якобы "настоящий", "ручной работы" символ… был всего лишь штампованным сувениром, который он раздавал своим "особенным знакомствам".
В груди у Дианы все перевернулось. Не гнев теперь был главным. А жалость. К себе тогдашней. И к Сабрине. И к той блондинке. И ко всем остальным "особым знакомствам". И даже… к Кириллу. К человеку, который так и застрял в роли вечного соблазнителя, раздающего фальшивые кусочки солнца, потому что сам, наверное, не способен на настоящее чувство.
"Und du?" (А ты?) — тихо спросила Сабрина, глядя на Диану. "Was ist mit dir und dem Armband passiert?" (Что случилось с тобой и браслетом?)
Диана рассказала. Коротко. Про сыр в воротах. Про янтарную вечеринку. Про лоджию. Про его наклоняющееся лицо и ее паническое "не готово!". Про его гневные слова и ее ответ. Про браслет, брошенный ему в лицо. Про бегство в Берлин.
Сабрина слушала, не перебивая. Когда Диана закончила, она долго молчала. Потом медленно покачала головой.
"Du hast ihm ins Gesicht geworfen?" (Ты швырнула ему в лицо?) — в ее голосе было что-то между ужасом и… восхищением.
Диана кивнула, чувствуя, как снова краснеет от стыда.
Сабрина вдруг рассмеялась. Громко, искренне, снимая напряжение. "Oh mein Gott! Das ist… episch!" (О боже! Это… эпично!) — она вытерла слезу смеха. "Ich wünschte, ich hätte das auch getan! Ich habe es nur auf den Boden geschmissen wie eine Idiotin!" (Хотела бы я тоже так сделать! Я просто бросила его на пол, как идиотка!) Она вздохнула, успокаиваясь.
"Aber weißt du was? Es tut mir nicht mehr leid. Für ihn. Oder für das Armband. Es tut mir nur leid für… die Diana von damals. Die es ernst meinte und verletzt wurde." (Но знаешь что? Мне больше не жаль. Ни его. Ни браслет. Мне жаль только… ту Диану, которая была тогда. Которая восприняла все всерьез и которой было больно.)
Она взяла деревянную коробку и протянула ее Диане. "Hier. Nimm." (Вот. Возьми.)
Диана отпрянула: "Was? Nein! Warum?" (Что? Нет! Зачем?)
"Weil es dir gehört. Nicht ihm. Es ist deine Geschichte. Deine Wut. Deine Scham. Aber auch deine Stärke, die da durchgebrochen ist. Selbst wenn es falsch war, wie du es getan hast… es war deine Reaktion. Deine Grenze. Behalte es. Als Erinnerung. Nicht an ihn. An dich. An die, die nicht mehr durch so einen Mist durchgehen lässt." (Потому что он принадлежит тебе. Не ему. Это твоя история. Твоя ярость. Твой стыд. Но и твоя сила, которая тогда прорвалась. Даже если было неправильно, как ты это сделала… это была твоя реакция. Твоя граница. Оставь его. Как напоминание. Не о нем. О себе. О той, которая больше не пропустит через себя такую хрень.)