Старик молчал, изучая ее. Его взгляд скользнул по ее лицу, остановился на глазах, еще влажных от впечатления от представления. Потом он кивнул, почти незаметно. "Kommen Sie mit, Fräulein." (Идемте со мной, фройляйн.) — сказал он, обходя стойку. Женщина за стойкой лишь подняла брови, но не стала возражать — видимо, этот человек имел здесь вес.
Он провел Диану не на арену, а через боковую дверь, вглубь здания. Запах лошадей стал сильнее, теплее, гуще. Они прошли по длинному, слабо освещенному коридору с высокими сводами, мимо дверей с табличками и старинных гравюр, изображающих липицианов прошлых веков. Наконец, он открыл тяжелую деревянную дверь, и Диану окутал новый, чудесный коктейль запахов: свежее сено, овес, чистые опилки, кожа сбруи и тот самый теплый, животный, успокаивающий аромат лошадей. Они вошли в конюшню.
Это был не обычный скотный двор. Это был храм для лошадей. Просторные, светлые денники с коваными решетками. Каждая "комната" была безупречно чиста, устлана толстым слоем золотистой соломы. В денниках стояли красавцы-липицианы. Некоторые отдыхали, стоя в полудреме, другие с любопытством просунули головы через решетки, наблюдая за посетителями. Их белые или светло-серые шкуры блестели, гривы и хвосты были тщательно расчесаны. Здесь царила атмосфера глубокого покоя и уважительной заботы.
"Hier wohnen unsere Künstler," (Здесь живут наши артисты) — тихо сказал старик, и в его голосе прозвучала нежность. "Jedes ein Individuum. Mit Charakter. Mit Geschichte." (Каждый — индивидуальность. С характером. С историей.)
Он подвел Диану к одному из денников. В нем стоял не самый крупный, но невероятно гармонично сложенный жеребец. Его шерсть была цвета слоновой кости, грива — как струящийся шелк. Это был тот самый жеребец, который волновался во время представления. Сейчас он смотрел на Диану большими, темными, умными глазами. В них не было ни страха, ни агрессии, только спокойное любопытство.
"Das ist Favory Prima," (Это Фавори Прима) — представил старик. "Er ist jung. Talentier, aber… sensibel. Wie manche Künstler." (Он молод. Талантлив, но… чувствителен. Как некоторые артисты.) Он уловил взгляд Дианы. "Ja, der von vorhin. Er spürt die Energie des Publikums. Manchmal wird es zu viel. Aber er lernt." (Да, тот, что только что. Он чувствует энергию зала. Иногда это слишком много. Но он учится.)
Старик открыл дверцу денника ровно настолько, чтобы можно было просунуть руку, но не войти. "Langsam, Fräulein. Ruhig. Zeig ihm deine Hand. Den Handrücken. Lass ihn schnuppern. Er muss entscheiden, ob er deine Nähe mag." (Медленно, фройляйн. Спокойно. Покажи ему свою руку. Тыльную сторону ладони. Дай ему понюхать. Он сам решит, нравится ли ему твое общество.)
Диана замерла. Сердце колотилось. Она боялась спугнуть это совершенное создание. Она медленно, очень медленно подняла руку, повернув ее тыльной стороной к лошади, как учили. Фавори Прима насторожил уши, слегка вытянул шею. Его теплые, бархатистые губы коснулись ее кожи. Он обнюхал ее — неторопливо, тщательно. Его дыхание было теплым и влажным. Диана ощутила дрожь, бегущую по ее спине, но не от страха — от благоговения. Лошадь фыркнула, но не отстранилась. Его большие глаза смотрели на нее.
"Gut. Er akzeptiert dich," (Хорошо. Он принимает тебя) — прошептал старик. "Jetzt… streichle ihm sanft den Hals. Hier, neben der Mähne. Nicht auf den Kopf. Nicht zu fest." (Теперь… погладь его мягко по шее. Вот здесь, возле гривы. Не по голове. Не слишком сильно.)
Диана осторожно коснулась шеи жеребца. Шерсть под пальцами оказалась неожиданно шелковистой, теплой, живой. Она была плотной и упругой, скрывавшей мощную мускулатуру. Она провела ладонью медленно, вниз, следуя направлению роста волос. Фавори вздохнул глубоко, расслабленно. Его веки слегка опустились. Он наслаждался. Диана почувствовала, как напряжение, копившееся в ней со времен Калининграда, стало медленно растворяться, уступая место волнам тепла и покоя, исходящим от этого огромного, доверчивого существа. Слезы навернулись на глаза — слезы облегчения, благодарности, тихой радости.
"Möchtest du ihn füttern?" (Хочешь его покормить?) — спросил старик, словно прочитав ее мысли. Он достал из кармана несколько кубиков моркови — не сахара, а простой, сочной морковки. "Halte es flach auf der Handfläche. Finger zusammen. So." (Держи плоско на ладони. Пальцы вместе. Вот так.)