На первую лекцию — "Введение в историю садово-паркового искусства" — она пришла одной из первых. Выбрала место у окна. За стеклом — мокрые, черные ветви голых кленов, уныло качающиеся на ветру, и бескрайнее серое небо. В аудиторию ввалился профессор — седой, с копной взъерошенных волос и горящими почти фанатичным блеском глазами за толстыми стеклами очков. Он говорил о Версале — торжестве разума и власти над природой, о Хэмптон-Корте — королевском величии Тюдоров, о Петергофе — "русском Версале", триумфе воды и позолоты. Диана слушала, открыв новый блокнот. Старый, цвета морской волны, был заполнен до последней страницы. Он лежал на дне сумки, как законченный том ее странствий. Этот блокнот был другим — темно-зеленым, цвета сосновой хвои, цвета земли, цвета нового начала. Она вывела на первой, чистой странице аккуратным почерком:
"Сад — это не только растения и камни. Это отражение души, которая его создает. Ее боли, ее радости, ее мечты о гармонии. Моя душа теперь знает бирюзу моря, пылающий закат над пустыней, влажное дыхание джунглей и золото летающих огней. Что вырастет здесь, в этой суровой северной земле? Что я смогу ей дать?"
Она перечитала написанное, и уголки губ дрогнули в легкой улыбке. Вызов принят.
После лекции, оглушенная потоком имен, дат и стилей, она вышла подышать во внутренний дворик Академии. Картина была удручающей. Серый асфальт, потрескавшийся и заляпанный. Несколько чахлых кустов сирени, давно не знавших обрезки, торчали жалкими, голыми прутьями. Одинокая скамейка с облупившейся краской. Запах влаги, гниющей листвы в углах и едкий шлейф дизеля с проспекта Просвещения. Типичный заброшенный уголок. Раньше такой вид вызвал бы в ней лишь тоску. Сейчас она смотрела на него иначе. Глазами ландшафтного дизайнера. Где можно проложить дорожку? Какие теневыносливые многолетники оживят этот угол весной? Куда поставить вазон с яркими однолетниками? Какое дерево даст здесь тень летом? Это был не мертвый двор. Это был чистый холст. Потенциал.
Она закрыла глаза, вдыхая влажный, холодный питерский воздух, смешанный с городскими запахами. Внутри, там, где еще год назад зияла пустота или горела незаживающая боль, теперь горел ровный, теплый, живой свет. Устойчивый, как пламя хорошей свечи в стеклянном фонаре. Как тот последний фонарик над Чиангмаем, унесший ее горечь. Ее свет. Неугасимый. И где-то глубоко в душе ей казалось, что тетя Марта, любившая возиться в земле, видит этот двор и ее мысли о нем, и тихо одобрительно улыбается.
Она достала телефон, нашла контакт тети Ирины в Осло. Написала: "Высадилась на новой земле. Почва влажная, кислая, местами каменистая. Но под ней — жизнь. Готова к посадкам. Спасибо за якорь. Светлю."
Ответ пришел почти мгновенно: "Удачи, садовник. Помни про тролля. И про корни. Гордимся. Тетя И. + Марта."
Диана улыбнулась, глядя на последние два слова. "Марта". Да. Гордилась бы. Наверняка. Она крепче сжала телефон в руке, словно передавая импульс через тысячи километров.
Сага бегства, сага поиска себя вдали от дома, завершилась здесь, у этого унылого дворика, с фонариком надежды в душе и запахом будущих садов в сердце. Начиналась новая сага. Сага созидания. Сага укоренения. Сага света, пролитого на родную землю.
С фонариком неугасимого света внутри, с темно-зеленым блокнотом новых идей в сумке, с ароматом «Waldlichtung» — влажной земли, кедра и грейпфрута — на запястье, Диана повернулась спиной к неухоженному дворику и пошла навстречу колючему мокрому питерскому ветру, спеша на следующую лекцию. Навстречу своему новому, осознанному будущему.
Дом был не точкой на карте. Дом был светом внутри, зажженным любовью тех, кого она потеряла, и тех, кто ее ждал. И теперь она несла этот свет с собой, чтобы зажечь новые огни — уже не в небе, а на земле. Чтобы память о Марте цвела не только в ее сердце, но и в каждом созданном ею саду.
Эпилог
Прошло два года с тех пор, как Диана посадила свой первый концептуальный "корень" в питерскую землю. Теперь ее внутренний дворик Академии — не серый пустырь, а живой эскиз ее философии: "Зеленый Оазис: Минимализм и Функциональность". Гранитные плиты, словно страницы раскрытой книги, вели к островкам зелени: морозостойким папоротникам в тенистых нишах, дерену с коралловыми побегами, ярким пятнам вереска и гейхеры. Были здесь и скамьи из выдержанной лиственницы, и даже небольшой фонтан-родник, чей шепот заглушал гул проспекта. Проект получил не только высшую оценку, но и скромную премию, а главное — стал любимым местом отдыха студентов. Диана смотрела на него из окна аудитории перед началом лекции, чувствуя не гордость, а глубокое удовлетворение. Земля приняла ее семена.