Полагаясь на свою память, которая несколько дрогнула при упоминании этих фамилии и имени, я снова вошел в файл с третьей частью книги Самсонова, описывающей работу в издательстве, и несколькосекундный поиск мой был удовлетворен – там было написано следующее:
«Штерн, этот молодой человек с чувствительностью благовоспитанной девственницы, неоднократно ловил меня на мелочах, которые я, по старости своей, совершал с уверенной безапеляционностью: однажды, совсем недавно, когда работа над элитными марками „850 лет Москве“ была в самом разгаре, и ему предстояло выполнить центральную часть триптиха „Москва Златоглавая“, я по привычке выписал расходных материалов больше, чем требовалось, то есть, ровно столько, на мой опытный взгляд, сколько требовалось для дальнейшей допечатки этого чертового триптиха – разумеется, в кожаном футляре, дизайн которого я уже придумал, в двух экземплярах – гашеных и негашеных, с дальнейшими приличествующими приукрасами... Но любопытный Эрик, заглядывая мне через плечо, с ленцой в голосе сообщил – „Не слишком ли много? – мне нужно лишь столько-то“, а когда я попросил его не соваться не в свое дело, устроил форменный скандал... Да, трудны наши будни – будни издателей-авантюристов...» – дальше я читать не стал, время поджимало.
Итак, по итогам первичной обработки – будем столь же благословный, как и Приятель – мотивы пока расплывчаты. Хотя по мнению Приятеля существует один ярко выраженный предполагаемый преступник, наш подозреваемый номер один – Эрик Штерн.
Однако, во всем доверяться Приятелю нельзя. Он ведь, все-таки, машина, хотя и с совершенной в силу моих широких возможностей программой. И некоторые особенности человеческих отношений он просто «не читает». Приятель видит простую и довольно прямую связь: «спор-скандал-трения-неприязнь-ненависть-убийство». И хотя для него факт первенства именно этой логической линии в нашем расследовании неоспорим, я сомневался в такой простоте дела.
Что же тогда делать? Ведь до девяти оставалось ровно пять с половиной часов! С одной стороны, информации очень много, из различных источников, с другой – очень мало, потому что непосредственной информации о деле – начиная с подробных результатов медицинского обследования трупа – нет! И я в сомнении покачал головой, почесав подбородок с начинающей пробиваться щетиной: так недолго и запутаться.
А значит, пора спросить мудрого совета.
«ЧТО ДЕЛАТЬ?»
Приятель ответил кратко и сухо, разбив надлежащие действия по пунктам, которые мне следовало выполнять один за другим, как это делалось обычно:
"1. ПРОВЕРИТЬ ШАРОВА (МАЛО ДЕНЕГ);
2. ПОЗНАКОМИТЬСЯ С ТВОРЧЕСТВОМ ШТЕРНА (56 %);
3. «ВЫСТАВКА РУССКОЙ ИКОНЫ» – ТВОЙ ЛУЧШИЙ ШАНС.
4. ЗА ТОБОЙ СЛЕДЯТ (ЗАКАЗЧИК)."
– Ты уверен? – по привычке спросил я, считая, что чертов компьютер мог бы быть помногословнее и поконкретнее... хотя, куда ж еще: первые два пункта вполне совпадали со здравыми мыслями, пришедшими и мне в голову, числом в пятьдесят шесть процентов Прг#ц#bўwА#ФСРї ность эмоционального преступления, продолжая гнуть свое – ну и пусть себе: довольно часто бывало, что с накоплением данных расклад процентов вообще менялся с точностью до наоборот, так что на этот счет я не беспокоился, в мои функции входило выйти из дома и собрать необходимое количество фактов; третий так же был вполне понятен: мне следовало уцепиться за выставку и поподробнее разузнать все вокруг, да около. В пункте четвертом я уже смог убедиться.
Итак, для начала предстоял дружественный визит в букинистический магазин: подумав, я согласился с мнением Приятеля, что Шаров – один из первых подозреваемых, и дело здесь касается конкретно денег. Объяснить его мотивы я мог достаточно просто, не вдаваясь в тонкий психологический анализ.
Вы представьте, что, продавая вещь, серьезно рискуя, получаете одну десятую и меньше, в то время, как на краденном или на фальшивом товаре нормальный сбытчик получает обыкновенно гораздо больше половины, и так продолжается несколько лет подряд?