Нас тащат по лесу. Затем появляются просветы между деревьями, много поваленных и неубранных стволов. Множество народа занимается лесоповалом. Трещит валежник, с оглушительным грохотом падают деревья, сметая всё за собой, слышатся резкие команды, ругань, где-то свистит хлыст. Рабский труд, мелькает мысль, нехорошо. Не туда их завело. Всё же деградировали.
Лес оказывается позади, впереди долина, на ней стоит весьма ухоженный город-посёлок обнесённый частоколом из брёвен заточенных сверху. Ворота открыты, охрана в тяжёлых доспехах, у них щиты и широкие мечи.
— Санёк! Похоже, охота прошла удачно, не часто такие рабы попадаются. Сразу видно — воины. Хороших деньжат отвалят, — один из охранников внимательно окидывает нас взглядом, в глазах удивление и призрение, для него мы уже не люди, хуже животных. — А детей, зачем взяли? Использовали лучше как приманку, — с чудовищной циничностью изрыгает он.
— Машка просила, у них своих нет, может, возьмёт. Надо уважить старого друга.
— Тебе виднее. Ну, заходи, тебя заждались.
Нас затаскивают в ворота. Оказались в городе. Дома из брёвен, добротные. По улице ходит сытый народ, гремят повозки запряжённые буйволами, пахнет свежевыпеченными пирогами и квашеной капустой. Всюду русская речь. Много вооружённых людей. На площади возвышается деревянный помост, на нём лежит связанный, истерзанный плетьми человек.
— Русских тяжело делать рабами, приходится почти убивать или калечить, — хохотнул, Санёк, увидев с каким состраданием, гляжу на страшную картину. — Ничего, и с вами поработают, вы воины, будете развлекать поединками.
— Гладиаторов из нас хотите сделать? — едва не задыхаюсь от ярости.
— Это от вас зависит, должность почётная. Иных, даже свободными делаем. Это куда лучше, чем лес валить или всю жизнь помои выносить.
— Лихо вы развернулись. Кем в прошлой жизни был? — задаю вопрос с целью понять сущность конвоира.
— Вообще-то рабы не должны задавать вопросы, — благодушно ухмыляется Санёк, — но если так интересно — на фирме экспедитором был, водку развозил.
— Можно сказать, повышение по службе получил?
— Мне нравится. А ты, вроде, неплохой мужик. Не будешь артачиться, хорошее будущее тебя ждёт. И тебя, сероглазый боец, — ткнул моего друга, мечом. Семён благоразумно смолчал, хотя напряглись бугры мышц под толстыми верёвками.
Нас заволокли во двор, кидают к крыльцу добротного двухэтажного дома. Вокруг собирается немногочисленная толпа, молодицы в цветастых платках, дети, вышло пару седовласых стариков, но все эти сволочи, смотрят на нас как не на людей.
Наконец-то развязали ноги, пытаюсь встать, но они так затекли, что, под хохот падаю в пыль. Семён помогает подняться. Стоим, хмуро озираемся. Светочку и Игоря взяла за руки толстая, с добродушным лицом, немолодая женщина и уводит в сторону хозяйственных построек. Я долго провожаю взглядом родные фигурки, сердце сжимается от горя.
— Ваши дети? Больше их не увидите. Не переживай, они хорошо устроятся, — заметил мой взгляд Санёк.
— Мразь ты! — не удержался Семён.
Благодушный взгляд нашего конвойного резко меняется, в глазах вспыхивает ярость, с садистским наслаждением наотмашь бьёт плоской частью меча по лицу. Кровь брызнула фонтаном из рассечённого виска. Я в ужасе вскидываю глаза на нашего мучителя, он пробил височную артерию, если срочно не принять меры, это смерть.
— Ты, что натворил, Санёк, — выскакивает на крыльцо плотный, богато одетый мужчина, — не успел рабов мне привести и тут же убиваешь!
— Да, ладно вам, Борис Эдуардович, — смущается тот, — сейчас ветеринар ему повязку сообразит, заживёт как на собаке.
Семёна пинками поволокли вглубь двора. Дай бог, чтоб всё было с ним в порядке. Пытаюсь гасить в груди разгорающееся бешенство. Нельзя выходить из себя. Будет лишь хуже.
— Ну, а ты, что молчишь? — с вызовом обращается Санёк.
— Я так понимаю, лучше не задавать лишних вопросов.
— Быстро усекаешь. Молодец. Думаю, подружимся, — он скалит белые крепкие зубы.
Первым делом я их тебе выбью, мелькает во мне мысль. Я уверен, так оно и будет. Экспедитор, хренов!
Борис Эдуардович подходит ко мне, сверлит взглядом из-под нависших бровей. Я вроде знаю, надо бы взгляд опустить, зачем напрасно нарываться на неприятности, но не могу, смотрю ему прямо в зрачки. Тень недоумения мелькает на лице:- Ты не простой человек, — нехотя заявляет он, — боюсь, раба из тебя не получится. Жаль, мог бы жить и жить. Впрочем, попробуем с тобой поработать. У нас есть неплохие профессионалы. Глядишь, через месяц, другой выйдешь на арену. По секрету хочу сказать, наш правитель, уважаемый Вилен Жданович, приветствует отважных. Приглянёшься ему, свободным станешь.