Оглядываю группу. Люди спокойны, тревоги от пережитых событий нет. Охотники опираются на копья, тихо переговариваются. Семён снимает рубашку, изготавливает из неё нечто похожее на юбку и пытается одеть её на мальчика. Игорь удивлённо таращится на сероглазого верзилу. Не понимает, зачем ему это нужно, но не сопротивлялся. В результате вскоре стал походить на хулиганистого мальчугана. А ещё он пытается стать на ноги и пробует ходить. Охотники фыркают со смеху, Семён радостно обнимает ребёнка. Даже невозмутимый и несколько скептичный Аскольд теплеет лицом.
Немного приводим себя в порядок и двигаемся из леса. Под ногами прыскает грязная жижа. Хочется пить. Срываю кислые ягоды, пытаюсь освежить рот. Игорёша слизывает росу с листьев, видно тоже страдает. Князь Аскольд, мимоходом смачивает о росу носовой платок и выжимает воду в рот. Хитрец. Можно самому попробовать, но с собой платок не взял, а использовать, что-то из одежды, весьма запылённой, не хочу. Так и тащусь, изрядно изнывая от жажды.
Наконец выходим из леса, впереди, колышется трава. Где-то сбоку виднеются красноватые скалы. Итог нашего маршрута. У подножья скал — пещеры. В одной из них, пока здравствует наш мишка — людоед.
В воздухе пахнет сыростью и грибами. Порыв ветра доносит слабый запах свежести. Так пахнет водопад, разбрызгивая водяную пыль. Невольно глотаю тягучую слюну. Хочется мчаться сломя ноги. Но, там медведь. Пока не выпустим из него кишки, о воде думать не стоит.
Над скалами парят стервятники, спутники крупных хищников. Для них всегда найдётся трапеза.
— Никита, глянь, — слышу я голос Аскольда.
— Что там?
— Медведь кору содрал.
— Где? — оглядываю я дерево.
— Смотри выше. Ещё выше. Сдаётся мне, не пещерный мишка это.
— А кто же?
— Медведь, но не пещерный. У меня были на то и раньше сомнения, а сейчас подтверждаются, — друг усмехается. — Я неплохо когда-то учился, помню раздел в палеонтологии. Пещерные медведи больше вегетарианцы. Хотя можно допустить, что это больной, немощный зверь. Человек для него лёгкая добыча. Но они значительно меньше по размеру относительно этому. Здесь медведь больше белого на целую голову. Думаю наш мишка — арктодус. Зверь, страшный. Повозимся с ним, — князь остервенело, чешет куцую бородёнку.
— Такие медведи водились только в Америке, — решил блеснуть своими знаниями Семён.
— Не возражаю. Наверное, кости там находили? А здесь нет?
— Угу.
— Плохо искали. К сожалению мы напоролись на данного представителя, чьи останки не нашли, — князь счастливо улыбается.
Задираю голову. На высоте ближе к четырём метрам пластами содрана толстая кора. Тихий ужас мягко опускается на плечи.
— Больше тонны, — радуется князь. — Копьями не убьём. Думать нужно.
— Вот, что скажу, — кашляет в кулак один из охотников. Я внимательно смотрю на него. Сергей Иванович, кажется. В прошлом охотился в Уссурийском крае. Выслеживал тигров для питомников, отстреливал медведей подранков и шатунов. На личном счету — два убитых людоеда. Имеет шрам на всю спину. Лицо цвета морёного дуба. Заметил, он хороший рассказчик и пользуется среди охотников непререкаемым авторитетом, — очевидно, вы все далеки в понимании, насколько непредсказуем и опасен медведь людоед. Князь правильно заметил, копьями не убьём. Думать надо. Ловушку сооружать следует. Брёвнышко с заточенным концом. Медведь, безусловно, начнёт, обходить свою территорию. Здесь и нужно ставить. Да и приманку желательно настроить, потрошка, кишочки. Лучше подраночка. На живца хорошо пойдёт.
Быстро ухватываю его мысль:- Ловушку ставить немедленно.
Князь Аскольд с одним охотником пошли добывать подранка и нам еду заодно. Я отдаю бразды правления безусловному профессионалу и впрягаюсь в изнурительную, тяжёлую работу. Два часа спиливаем подходящее дерево. Ещё больше времени пошло на обтёсывание от ветвей и придания острой формы. Затем вставляем острейший кусок обсидиана и с первой частью справились. Успеть бы до вечера, мелькает паническая мысль. Но Сергей Иванович абсолютно спокоен. Несколько расслабляюсь. А вот Аскольда, что-то не видно. Честно говоря, меня это весьма беспокоит. Даже о жажде и о голоде призабыл.
Князь с напарником появляются неожиданно, я уже думал идти на их поиски. В шкуре полосатого зверя они волокут истерзанную тушу кабана. Там же громоздится груда сочных, вытянутых плодов. Предчувствие о влаге в них сводит живот.
Они сбрасывают тушу на землю.