С трепетом входим внутрь. Удивительно свежий воздух заполняет пространство. Зал огромный, его конца не видно, он скрывается вдали. По бокам стоят стеллажи, доверху заполненные золотыми пластинами. Они в рунах. Боже, сколько здесь знаний! Я потрясён, Грайя словно в трансе, глаза блуждают по полкам, щупает пластины, испуганно смотрит на Семёна:
— Разве может такое быть? Это наследие Богов?
— Это наследие ЛЮДЕЙ, — говорит он и подходит к отдельно стоящей золотой пластине.
— Что там написано? — мой голос дрожит от возбуждения.
— Хранилище основала Раса.
— Какая раса? Белая, красная, зелёная? — кошусь на Грайю.
— Просто Раса. Таких хранилищ несколько, все они в разных Мирах. Здесь говорится, что это некий стратегический запас для потомков, в случае обрыва Нитей Мироздания. И ещё,… здесь сказано, идёт война,… уничтожено много Земель Расы,… но победа над Чёрными неминуемо будет. И, окончательно она произойдёт тогда, когда отринет от себя Раса Чёрную Веру и станет свободной от рабства души.
— С этим я согласен. Быть рабом плохо, а рабом божьим вообще гнусно. Рабы любы Чёрным Богам, Светлым это не нужно, — соглашаюсь я.
Грайя разевает рот в удивлении, нечего не понимает из наших рассуждений. Она даже не знает, что такое раб, военнопленные у них есть. Их или убивают, или, после определённого наказания, отпускают восвояси. А бывает, даже разрешают остаться жить на правах свободного гражданина. Но, что бы всю жизнь работать на хозяина, такого у них нет. Кстати, я приветствую этот же принцип в своей стране Граде Растиславле. Может поэтому не прижилась у нас христианская религия, где навязывается рабство души. Где в Рай попадают лишь нищие духом, плачущие и кроткие, а весёлые, богатые, умные, смелые, гордые, уверенные в себе люди, готовые постоять и за себя и за свой народ — для них Ад. Правда есть одна лазейка для недостойных Рая, покаяться, заплатить за отпуск грехов попам и можно грешить вновь. Главное, чтоб деньги не кончились на очередное покаяние.
Необходимо думать на уровне инстинктов. Если нам претит подставлять после удара по одной щеке, другую — скачок сознания. И не надо говорить, что в текстах «святых» книг скрытый смысл и, что только поп поможет нам, недоразвитым, понять их, а заодно и помочь ему купить себе очередную иномарку, на наши пожертвования Богу. Богу не нужны рабы, рабы нужны ИМ. Страшно подумать, кого мы кормили, в той жизни, может, это были «глисты»? Тогда их необходимо изводить. Идеи должны быть СВЕТЛЫМИ, а не тёмными, завуалированными, зашифрованными. Умный, это не тот, речи которого мы не можем понять, а тот — кого понимаем.
Помню, как-то спросили представителей РПЦ, «батюшек», что делать с той же Велесовой книгой, Ведами, …, вообще с наследием прошлого, они серьёзно заявили — собрать в одну кучу и сжечь. Следовательно, боятся правды, но настолько обнаглели в своей безнаказанности, что спокойно выставляют наружу своё гнилое нутро.
Вздыхаю, как хорошо, что это в прошлом. Как чудесно, нам дают шанс исправить душу. Я конечно не против Христа, Великий был человек, но оболгали и, после жестокого убийства, цинично вложили в его уста некоторые изречения, концовки которых оборвали словно гильотинным ножом, и смысл, приобрёл другое значение. Или некоторые фразы начинают разъяснять попы. Странно. А после голосования сделали Его «Богом» и воспользовались Им для порабощения народов. Десятки миллионов людей уничтожили, а кое-где, оставили от целых народов, лишь детей, дабы сделать их рабами Чёрного Бога.
Мне грустно, страшусь, что всё повторится. Я так хочу, чтоб Христос смог спасти людей от Чёрного Бога. Жаль, не известно истинное имя Христа.
А всё события ещё впереди, это произойдёт. А может — будет нечто иное?
Семён читает дальше, затем замолкает, читает про себя, отрывает взгляд от золотой пластины:
— Здесь говорится, что у жрецов, создавших Хранилище, будут потомки, обладающие глубинной памятью, способные прочитать тексты. Я действительно являюсь одним из них, — Семён говорит это, не рисуясь, напротив, в глазах разливается печаль. Значит, где-то прав Зирд, утверждающий, что мой друг был здесь. Сила, накопленная в текстах, выделила его и разбудила заложенную информацию в глубине генов. Я смотрю на него и понимаю, Семёна, которого я когда-то знал, уже не будет. Он и сам это знает.
— Когда-то, но придётся сюда вернуться, чтоб остаться навсегда, — в голосе друга звякает металл. Мою вспыхнувшую печаль прерывает возглас Грайи:
— Какое счастье!
Семён не стал задерживаться в Хранилище. Бессмысленно, что-либо читать, выхватывать разрозненную информацию. От этого не будет пользы, здесь работа не на одно тысячелетие.