— Первый раз покормим бесплатно, — радушно улыбаюсь я, — затем, кушать будете в бригадах.
— В каких бригадах! Я народу счастье приношу!
— Ты не гоношись, успокойся, подумай. Песни, очень хорошо. Кто их не любит. В свободное время, споёте.
— Вы знаете, сколько мои концерты стоят?! Вот так, просто, взять, за бесплатно?
— Почему за бесплатно? Организуйте концерты, оговорите с людьми, что они за это должны вам сделать. Может, дом, фонтаны, парусный корабль.
— Это не та публика, — кривится «звезда».
— Нормальные люди. Думаешь, им искусство не нравится? Нравится. Но оценивают его трезво. Они тоже искусны в каких-то своих делах. Вон, посмотри, как с бревна стружку снимает тот мужчина, и это, каменным топором! Виртуоз. Вот он и будет оценивать твоё искусство со своим. И, если затронешь его душу, поделится излишками труда.
— Какая гадость, плотник будет оценивать Высокое искусство!
— Насколько мне известно, помимо плотника, он хороший конструктор, инженер с большой буквы. Ты, Мишенька, успокойся. Знаю, тебе трудно. Встряхни себя. Вокруг тебя не звери, помогут, научат. Сейчас все в равных условиях. Думаешь, я всю жизнь брёвнами занимался? Я хирург, но сейчас занимаюсь стройкой. Хотя, если понадобится, буду лечить людей.
Парень скукожился, смысл происходящего начинает доходить до изгаженного социальными паразитами сознания. Окружающая его челядь переминается с ноги на ногу, она понимает, «король» пал, пора его грызть и, стоит дать команду, бросятся как стервятники на падаль. В отличие от него, они, обыкновенные «глисты», живут за счёт хозяина. Хозяина нет, надо искать другого. Но, «глистам», я жизни не дам.
Князь Аскольд подходит к нам, обнимает Мишу:
— Пойдём, познакомлю с людьми. Будет трудно, поможем. Не стесняйся, подходи за помощью, спрашивай. Главное, послушай мой совет, свою звёздность, засунь глубоко в жо…у. Усёк?
— Я вообще, люблю много работать руками, — загорается Мишенька, — вот, только не умею.
— Научишься, было бы желание. А вы, ребята, к леснику идите, брёвна таскать, — оборачивается к подавленной челяди. На их лицах омерзение, скука, страх, глаза бегают, где бы зацепится за что, что бы ничего не делать. Но это у них не получится, сейчас главенствует над всеми Высший закон — Закон выживаемости, он всё расставит по местам.
Князь Аскольд ведёт бывшую «звезду» лечить мозги, причём с таким участием, что Мишенька всплакнул, вспомнив родителей, уткнувшись в его жилистое плечо.
— А вы, что стоите? — нахмурился я, глядя на разношёрстную команду бывшего «короля».
— Так мы не нанимались лес таскать. Пусть Шаляпин этим занимается, если другого ничего не умеет, — вякает парень с голубизной во взоре и золотым колечком на губе.
— Что ж, у нас разная работа есть. А чем сами хотели заняться? Выбор всегда есть, — я смотрю в наглые лица, а в душе поднимается острая неприязнь.
— Счастье людям приносить, — хихикнула смазливая девица, вызывающе оголившая выпуклый пупок.
— Разве, что в санаторий вас направить, — якобы задумался я. Знаю, братья Храповы, настолько жёсткие администраторы, каждый день плетьми их будет драть, пока мозги не просветлятся… если выживут к сему моменту. К тому же, сейчас они крушат скалу, для постройки главного здания. Рабочие руки ой как нужны!
— Санаторий есть! Вот здорово! А, что там будем делать? — едва не захлопала в ладоши девица.
— Счастье людям приносить, — хмыкаю я.
— В любом случае там лучше, чем в этом муравейнике навоз разгребать, — сплюнул гладковыбритый молодой мужчина, с татуировкой на лысине и увешенный различными цепями. — Так, нам можно идти? — отвешивает он шутовской поклон.
— Не держу. Я, вообще никого не держу, можете в лес уходить, счастье первобытному зверью приносить.
— Шутка? — гыгыкнул толстопузый весельчак в дурацкой белой панаме, сплошь увешенной блестящими значками и медальками.
— О, нет, какие уж там шутки, — говорю я, быстро теряя к ним интерес. Поворачиваюсь, взваливаю на плечо брёвнышко, ухожу. Они для меня уже не существуют.
Солнце давно зашло, ослепительно яркие звёзды украшают ночь. Я вымотался донельзя, вползаю во двор своего будущего жилья. Меня обнимает Лада, сын возится с костром. Пахнет запечённой рыбой, смолой, листьями, шкурой медведя, сохнувшей на рогатинах, в консервных банках бурлит вода. Жена насобирала душистых трав, собирается приготовить чай.
Сажусь на брёвна, ноги и руки дрожат с непривычки, а завтра необходимо отсечь все ветки и сучки, срезать кору, дерево подогнать друг к другу, и стелить потолок, крепить стропила для крыши. Вздыхаю. Начать и кончить. А куда денусь!