Минуем казармы, затем выезжаем к торговым домам. Множество магазинчиков, забегаловки, чтоб поесть на скорую руку, трактирчики в которых есть всё кроме спиртного. На него запрет, вплоть до отрубания пальцев. Везде чистота и порядок, непременное моё условие.
На подходе к рынку краем глаза цепляю команду из малышни. В главе команды гоп, Светочка, рядом не по годам повзрослевший Игорь в волчьей шкуре. За ними, боясь отстать, чешет мелюзга, от семи до десяти лет. Видя такой беспредел, торможу Светлану Аскольдовну.
— Ну, дорогая, колись. Куда детвору ведёшь?
У девочки глазки забегали. Что бы выдумать? Игорь насупился, искоса поглядывает на малолетнюю бандершу.
— На озеро купаться. Мне папа разрешает, — выпалила она.
— Допустим тебе можно, хотя я не уверен. А причём твои друзья? У них свои родители есть.
— Мне тоже можно, — сверкает белоснежными клыками Игорь.
— Мне некогда разбираться. Всем по домам, — с трудом хмурюсь я.
— Тётя Лада! — пискнула Светочка.
— Ну, ребятки, — разводит она руками, — здесь мои уполномочия не действуют. Выполняйте, что вам дядя Никита сказал, — произнесла она строго, но в глазах искрится веселье.
Дело в том, что озеро не мелкое. Пару шагов и… пропасти. Но хуже всего, в омутах обитают огромные сомы, до четырёх метров. Бывало, заглатывали даже людей. Поэтому купальни организовали в строго отведённых местах. Но мальчишки на пляжах купаться не любят. Вечно с ними проблемы.
Светочка надувает губки, на щёчках обозначаются упрямые складочки. Она вздёргивает носик, оглядывает притихшую малышню.
— По домам! — тоном, не терпящим возражений, командует она. Малыши разбрелись кто куда. Она осталась стоять с Игорем.
— А вы, почему стоите, как два тополя? — я сурово сдвигаю брови.
— Мы тоже уходим домой. Правда, Игорь? — Светочка щурит ясные глазки. Она, хитро улыбаясь, тащит мальчика, вроде бы к дому.
— Смотри, Светлана Аскольдовна, мы скоро приедем. Если вас не увижу, будете наказаны, — вдогонку кричу я. Но дети делают вид, что не слышат. Паршивцы!
— Мне кажется, у них есть план, — Лада внимательно смотрит на меня, — нас они глубоко имеют в виду. Как бы хлопот с ними не было. Яне и Семёну надо бы за ними приглядывать внимательнее. У них такой возраст, они самые умные, а все мы — старая плесень.
— Угу, особенно ты, — оглядывая жену со всех сторон, и не обнаружив ни каких изъянов, — соглашаюсь я.
— Иногда ты бываешь просто несносным, — возмущается Лада. Если серьёзно, возраст у них не простой. Не придержать, натворят бед.
— А мы тут причём? Аскольд ей всё разрешает. Яна считает, чем больше свободы, тем больше приспособится к жизни.
— Она сама ещё ребёнок, — вздёргивает тонкие брови Лада.
— Старушка ты моя тридцативосьмилетняя, — сокрушённо качаю головой.
— Она младше меня на пять лет, — вспыхивает Лада.
— Вот и я говорю, — и получаю сокрушительный удар острым кулачком между лопаток.
— Твоя взяла, — морщусь от чувствительного тычка и иду на мировую.
— Семён Игоря балует, — с возмущением продолжает она.
— Очень хорошо, «детей надо баловать и тогда из них вырастут настоящие разбойники», — усмехаюсь я. — А ты, что, Ярика иначе воспитываешь? Мальчик совсем домашний.
— Я не о том, — отмахивается она, — Игорь крепкий ребёнок, но излишне добрый. Сложно будет в жизни. Увидел зайца подранка, заплакал. Сейчас выхаживает. У него столько зверей дома. А Семён ему потакает. Клетки новые делает. Целую лечебницу организовали.
— Разве это плохо? — с недоумением смотрю на жену.
— Нет, конечно, но вдруг он останется один. Пропадёт! Он не сможет охотиться.
— Он не будет одинок. Он один из нас, — мрачнею я. Понимаю, куда клонит Лада. Люди рассказывают, к воротам Титанов часто приходит лесная женщина. Очень вероятно — мать Игоря. Лада боится, что она выкрадет его. — Кстати. Твоего отца безумно любят животные и он их. В то же время это не мешает ему быть прекрасным охотником. Помню, когда с тобой только познакомился, он часто ездил на охоту и никогда не приезжал пустым. Я тогда впервые попробовал настоящую дичь, оленину, кабанчика. А какие пирожки с зайчатиной делала твоя мать!