— Кошмар, — ёжится друг. В руках подрагивает бластер. — Как же в нём отыскать ребят?
— Отыщем, — вздыхаю я. Мне очевидно, без них не уйдём или… останемся здесь.
— Где искать? — в голосе друга тоска и страх. Мне не очень нравится его состояние.
— Мы найдём их. А как найти их, знаю. Вначале разыщем служебный туннель. Затем, по их следам, выйдем к ним.
— Здесь нет пыли и нет следов, — совсем расклеивается Семён.
— Зато есть моё обоняние.
— Ты не собака, — с горечью усмехается друг.
— Иногда я могу быть ею, — я сжимаюсь, цепляюсь в сознание, дрожь бежит по телу. Зрение привычно обостряется. Вдыхаю полной грудью. В нос, едко ударило плесенью, сыростью камня. О, как воняет потом мой друг! И я, тоже. Морщусь. Возникает желание немедленно помыться. А ладно, сойдёт до лучших времён, отмахиваюсь от праведных мыслей. Наверное, я в чём-то изменился. Семён с удивлением смотрит на меня.
— Опять на тебя, … нашло?
— Как обычно, но это стоит для меня титанических усилий.
— Ты,… это, что-то,…- Семён потупился, видно свои слова, которые хотел сказать, посчитал не слишком тактичные.
— В смысле, что-то унюхал? — улыбаюсь я. Вдохнул ещё воздух в грудь. — Кроме твоего пота, дружище, ни чего не ощущаю. Не красней. От меня тоже пахнет как от козла. А вот с той стороны запах как из того туннеля. Идём туда.
Проходим с полсотни шагов. Но ничего не могу с собой поделать, Меня тошнит от запаха друга. От своего тоже, но не так сильно.
— Где мы можем помыться? — обращаюсь к Семёну.
— Ой! Ты бледный как смерть. Тебе воды дать.
— Да не подходи ко мне! — неожиданно гаркаю я. — Говорю помыться, а не воды, — я совсем не ожидал такого побочного эффекта приобретённого дара.
— Только в лифте, — лепечет растерянный друг, — ты так побледнел. Тебе плохо?
Скачками бегу к лифту. Мне кажется, ощущаю запах свежести воды сквозь запертую дверь. Открываю её без труда и, не раздеваясь, прыгаю в бассейн. Какое блаженство! Сидя в ванне, стаскиваю одежду. Выполаскиваю её. Тру себя, вновь выполаскиваю. Затем процесс повторяю снова и снова. Семён в ужасе наблюдает за моими действиями. Когда меня стали крутить от ледяной воды судороги, выхожу из ванны, как бог и тут же сую туда вонючего друга. Я издеваюсь над ним больше часа.
Когда выкрутили одежду, и одели её мокрую, на чистое тело, я в смущении оправдываюсь перед другом, якобы наш запах перебивает запах следов. Отчасти это верно, но истинная причина — в побочном эффекте. Семён посматривает на меня немного в ужасе, но главное он чистый!
На этот раз ничто не смущает обоняние. Семён понуро плетётся за мной, всё не может согреться. Меня тоже колотит, но настроение пятибалльное. Одежда высохнет и будет абсолютный комфорт.
Идём по дороге, бластерами освещаем путь. Мимо нас проплывают как призраки, брошенные людьми, дома. Застывшие автомобили бередят воспоминания, снаружи как новые, внутри отделка сгнила и исчезла без следа. Так хочется обтянуть сидения, постелить коврики и как в старые добрые времена включить зажигание и в путь.
Идём спокойно, но я не забываю, об увиденной красной точке на интеллектуальной карте. Понятно, там, живое существо. Но насколько оно опасно? В данный момент ни запахов, ни шорохов не ощущаю. Топаем по дороге, удобно и быстро. Проходим мимо разбитых витрин когда-то роскошных магазинов. Хочется взглянуть внутрь, но боязнь за наших ребятишек торопит. Удивляюсь, что не видим останков людей. Успокаиваю себя тем, что все успели убраться из города до каких-то небывалых событий. Может, живут сейчас на других уровнях. Я не удивлюсь, если узнаю, что где-то на кошмарных глубинах — заселённые города. Но, что-то не тянет меня туда.
Внезапно выходим к большому котловану. Семён светит туда, вскрикивает, пятится. Пот течёт струями по лицу, свинцовые глаза белеют. Я осторожно подхожу к яме. Дрожь пробегает по телу. Как мне становится жутко. Ни куда не ушли люди. Все они здесь. Ужасная могила, доверху наполнена человеческими костями.
Потрясение сильное. Мы стоим долго, не в силах отвести взгляда от страшной находки.
— Что здесь произошло? — Семён заикается, на бледном лице проступают красные пятна.
— Боюсь, никогда не узнаем. Может, радиация была, или местный Пол Пот, кто его знает. Но это событие, — я окидываю взором чашу котлована, — Вселенского масштаба.