Я вернулся в дом и мягко, стараясь не скрипеть, чтобы не разбудить собаку, сел в своё любимое кресло-качалку. Глубоко вздохнул, откинул голову назад и закрыл глаза.
- Если меня не станет, Союз пришлёт нового координатора, - в голове прозвучали слова Певца, но глаз я не открыл.
- Я могу предложить тебе покинуть Землю вместе со мной. Моего статуса хватит, чтобы сделать одно исключение.
В тот момент глаза мне всё-таки пришлось открыть. Какие чувства я испытал в тот миг, какие ощущения? Наверное, злость.
- Я побегу и буду смотреть, как гибнет Земля?
- Не Земля - земляне.
- Для меня это одно и то же.
И после короткой паузы я добавил:
- Нет, Певец, я остаюсь.
- Андрей, ты хорошо подумал?
Я вновь закрыл глаза и помассировал указательными пальцами виски. Уже с закрытыми глазами я ответил:
- Тут не о чём думать, я остаюсь.
По звуку я понял, что пёс поднялся и посеменил к выходу. Затем, через минуту, со двора донёсся уже знакомый мне, вой-плач. В эту ночь его вой длился дольше обычного. Я давно уже догадался, что это никакой не каприз природы, а самый обычный сеанс связи, только односторонний, с Земли на орбитальный корабль. Я всё это время сидел в кресле, периодически потирая виски. Этот сеанс связи продолжался не меньше получаса. Может мне и показалось, но сегодня вой был другой.
Наконец пёс вернулся в дом.
- А если вместо меня ты заберёшь несколько человек? - начал было я робко.
- Нет, - тут же отрезал Певец. - Только ты, только…
Но не успел он договорить, как входная дверь с грохотом отворилась и в проеме показалась взлохмаченная голова соседа, а затем и сам сосед, Алексей Логвинов. Он опять был пьян и в руке держал ружьё, старую двустволку.
Я почувствовал, как напрягся Певец, изготавливаясь к прыжку. От собаки до соседа было не меньше пяти метров, но в тот миг я понял, что даже несмотря на то, что Лёха пьяный и с координацией и реакцией у него сейчас неважно, выстрелить он успеет. Я видел, как сосед поднимает ружьё и направляет его в сторону пса, а Певец приседает на задних лапах готовый вот-вот прыгнуть. Времени совсем не оставалось, и я принял решение. Как можно громче я крикнул первое, что пришло на ум:
- Эх, сейчас бы солёных огурчиков.
Ствол дрогнул в руках Лехи, и он перевёл взгляд на меня, пытаясь найти фокус. Певец чуть дёрнул головой в мою сторону, но не развернулся совсем.
«Плохо, - мелькнула мысль в тот момент, когда я отталкивался руками от ручек кресла. - Могу не успеть».
Но я всё же успел. Рухнул на Певца в тот самый момент, когда его передние лапы оторвались от пола, и он почти прыгнул. Я упал, словно орёл с небес падает на свою жертву, подминая под себя пса. Певец взвизгнул от неожиданности совсем по-собачьи, не ожидая от меня такого хода. Моё тело накрыло пса почти полностью, когда прозвучал выстрел. В закрытом помещении он больше походил на раскат грома, бабахнувший над самой головой. Уши заложило и обожгло спину в районе лопатки. Боль была резкая, словно тысячи маленьких иголок впились в моё тело. Я продолжал по инерции заваливаться вперед, всё сильнее придавливая пса и каким-то чудом ухватив его за задние лапы. Я чувствовал его ярость, она пульсировала в моей голове. И я понимал, что если отпущу Певца, то сосед не проживёт и минуты. Хватка моя начала слабеть, да и пёс был посильнее меня, что бы я мог долго его удерживать. Из последних сил, держа его за лапы, я мысленно крикнул - Нет, - вложив в этот призыв, в эту просьбу всю свою душу.
В этот момент, что-то упало в кухне, похоже, ружьё, а вслед раздался мат соседа. Лёха нетвёрдой походкой направился к нам. Певец зарычал и дёрнулся, пытаясь освободиться, но я держал, как мог. Подняв, вдруг, ставшую вмиг тяжёлой, голову, я крикнул соседу:
- Не подходи. Позвони в скорую, только быстро.
Правда, я больше хрипел, чем кричал, но сосед услышал. Он испуганно кивнул и попятился к выходу, не сводя глаз с моей спины. Певец продолжал рычать и вырываться, и я разжал одну руку, чувствуя, как боль и что-то мокрое растекается по спине. Силы оставили меня и разжав вторую руку я отпустил пса. Успел лишь произнести:
- Не трогай его, я сам. У него дети.
После чего я закрыл глаза и соскользнул в чернильную темень.
* * *
Очнулся я в большой просторной комнате с высокими потолками и матовыми плафонами, засиженными мухами. Я лежал на спине, левая рука была туго прижата к телу. Я попытался приподняться при помощи правой руки, но не смог, боль в спине заставила меня тут же прекратить всякие попытки. Мне оставалось довольствоваться исследованием окружающего пространства при помощи поворота головы.