Певец вильнул хвостом и был таков. Я вернулся в комнату, и мы с Антоном приступили к новой партии. Как ни странно, но развивалась она по сценарию первых двух. Я медленно, но верно садился в глухую оборону. Это был явно не мой день. Как в кошмарном сне я сдавал рубеж за рубежом. Слава богу, путь в пропасть в этот раз был намного длиннее. Я внимательно всмотрелся в расположение фигур на доске, и оно показалось мне знакомым. «Где-то я уже это видел. Где же?» - я отвлёкся от игры, сосредоточившись на воспоминаниях. «Точно это уже было, но где? Дежавю какое-то?»
В этот момент я услышал на улице собачий лай. Я подскочил и бегом пересёк комнату, рывком открыл дверь и оказался на балконе. На улице было темно, но уличные фонари своим тусклым неровным светом освещали часть двора у подъезда. Я увидел целую свору собак различных мастей, в центре которой что-то происходило и именно оттуда доносилось рычание и визг. «Певец!» - мелькнула мысль в голове, и я кинулся к входной двери, крикнув по пути Антону:
- Есть что-нибудь тяжёлое?
Друг сидел на диване и, по-видимому, не очень понимал, что происходит.
- Ну? Есть палка? - повторил я уже из прихожей.
- Да, есть в ванной - бита - очнулся Антоха.
Я кивнул и заглянул в ванную. Сквозь открытую балконную дверь доносился шум собачьего боя.
«Держись, парень» - мысленно я послал ему импульс, хватая большую деревянную биту - «Я иду». Уже на лестничной площадке в моей голове раздался чужой голос, сказавший лишь одно слово: «Жду». Я опешил и встал, как вкопанный не зная, что и подумать. Сзади на меня налетел Антон.
- Чего ты встал? Идём.
- Да, да - ответил я и побежал вниз, перепрыгивая сразу через две, а то и три ступеньки.
Ощущал я себя в этот момент лет на тридцать. Антоха же пыхтел сзади и чуть под отстал. Я выскочил из подъезда и бросился в самую гущу сражения.
Собак было никак не меньше дюжины. Они живым кольцом окружили Певца. Внешний круг почти не двигался - дрейфовал, но чем ближе к центру, тем движение было активней. В самом же центре мой пёс крутился юлой, отражая нападки дворовых собак. Всё это я увидел в те несколько секунд, что бежал к ним от подъезда.
Издав воинственный клич и подняв биту на уровень груди, я ворвался в круг. Первый удар пришёлся на хребет какой-то рыжей дворняги. Она взвизгнула от боли и отпрыгнула в сторону. Вторым ударом я, похоже, выбил не один зуб грязному ротвейлеру. Он заскулил и шарахнулся вправо. Я распихивал свору ногами, со злостью пиная четвероногих друзей человечества. Наконец я прорвался к Певцу и став рядом с ним, вытянул биту перед собой. Мельком взглянул на пса, тот тяжело дышал, и из рваной раны на боку текла кровь. Собак вокруг стало поменьше, но они не уходили. Пропустив меня, собаки вновь стали плотным кольцом. Я огляделся. Собаки были самые разные, но почти все дворняги. Все они скалили пасти и рычали, истекая слюной, но их движения - порывистые, готовые в любой момент отступить, удрать в ночь, говорили об одном. Они боялись и боялись не меня. Нет - Певца! Они страшно боялись его.
Я положил ему ладонь на голову и ощутил дрожь. Он тоже боялся, но совсем по-другому. Не знаю с чего я это взял, но был уверен наверняка, что он боится не дворняг. Собаки, тем временем, ещё плотнее сжали кольцо и я, поудобнее перехватив биту, приготовился к бою. Но тут, не знаю на чьё уже счастье, подоспел Антоха, матерясь своим командным басом и, пиная свору тяжёлыми армейскими ботинками. Через несколько секунд двор опустел, как будто и не было ничего. Я наклонился к Певцу и тихо спросил, глядя ему в глаза:
- Ну как ты, друг?
Он в ответ радостно гавкнул и завалился на бок.
Я хотел взять его на руки, но меня отстранил Антон.
- Давай я.
Я не стал спорить и, позволив ему взять пса, пошёл за другом к подъезду.
- Да, шуму мы наделали, - пробормотал я, устало поднимаясь по ступенькам. Но мысли мои вдруг вернулись к тому слову на лестничной площадке. Одному слову, возникшему в моей голове, - «ЖДУ».
«Как это называется? Телепатия - вот как. Но почему? Как? Собака обладает телепатией? Может читать мои мысли? Ерунда какая-то».
Я так глубоко задумался, что не заметил стоящего впереди Мохова и врезался в него на полном ходу.
- Эй, рыцарь, без страха и упрёка, совсем устамши?
- Прости. Ушёл в свои мысли. Давай я открою дверь.
- Не надо, я не закрывал.
Он положил Певца на коврик в прихожей, я тут же присел рядом и внимательно осмотрел пса. С полдюжины небольших укусов, одна довольно-таки глубокая рана на голове, за ухом и одна рваная на боку. Я промыл рану на боку перекисью водорода, а потом залил её и все остальные йодом. Пёс терпел, как партизан, даже ни разу не заскулил.