Я глубоко вздохнул, поднимаясь. Рядом стоял озадаченный Антон, потирая шею.
- Поедем мы.
- Да уж, погостили,- произнёс Мохов, продолжая потирать шею.
- Ладно, всё нормально.
Я вошёл в комнату, чтобы забрать кисет с табаком и трубку, и мой взгляд невольно упал на шахматную доску. Тут-то меня и озарило. Я вспомнил, что в ту первую ночь, когда я подобрал Певца, мне приснился сон. В той партии, во сне, расположение фигур было точь-в-точь как сейчас. Я отчётливо вспомнил все три хода, выведшие меня из тупика. Гамбит - потерять много, но, в конце концов, выиграть всё.
- Антон, - крикнул я.
- Что? - через мгновенье его голова появилась в дверном проёме.
- Мы не доиграли.
- Да ладно, в следующий раз.
- Нет, нет, давай сейчас.
- У тебя же проигрышное положение, - усмехнулся Антоха.
- Как сказать, - осторожно начал я.
- А что тут говорить? - пробасил друг, подходя к доске.
Я медленно опустился в кресло, продолжая сжимать в руке кисет и трубку.
- Мой ход? - спросил я.
Антон кивнул. Я делаю ход - ладью на Н4. Антон тут же отвечает. Я - пешку на С5. Мохов в ответ прорывается слоном к моему королю и от радостного возбуждения потирает руки. Я внимательно смотрю в счастливое лицо Антона и ставлю коня на Д7. Всё баста - гамбит состоялся. Вижу, как вытягивается лицо друга, а в глазах – нет, этого не может быть. Я торжествующе улыбаюсь и медленно, так же, как и садился минуту назад, встаю. Поворачиваю голову и вижу в дверном проёме Певца. Он смотрит на меня, не отрываясь. Я подмигиваю ему одним глазом, а он мне - двумя. Так же неспешно я одеваюсь, застёгиваю бушлат и заглядываю в комнату. Антон в задумчивости сидит на диване и смотрит на шахматную доску. Подбородком он упёрся в руки и всё его внимание там, в упущенной победе. Я не стал его беспокоить и прощаться. Мы с Певцом, без лишнего шума вышли из квартиры и направились вниз по лестнице. Я взглянул на свой старенький «Полёт» - часы показывали половину первого. В голове была какая-то каша и неразбериха, много вопросов и ни одного ответа. Во всяком случае - дельного. Пока я грел машину, спустился Антон. Вид у него был подавленный. Он протянул мне стольник, и я взял. Певец мирно лежал на пассажирском сидении.
- Слов нет - всего лишь смог выдавить из себя Мохов и махнув рукой на прощанье, нырнул в подъезд. Я проводил его взглядом.
- А ведь он обиделся, - подвёл я итог и посмотрел на небо. Звёзды продолжали прятаться за облаками. «Может снег пойти» - и только я об этом подумал, как сверху сорвались первые снежинки. Не прошло и пяти минут, как начался самый настоящий снегопад. Я забрался в машину и тронулся в путь. Снег лип на лобовое стекло большими хлопьями. Рядом спал Певец и его смешное сопение меня радовало.
Природа вокруг преображалась на глазах - меняла цвет, да так быстро, что когда, через полчаса, я вышел из машины открыть ворота своего дома, всё вокруг стало белым. Я замер на миг и огляделся.
- Красотища! - восхищённо произнёс я и тут же добавил ложку дёгтя в бочку мёда: Да только надолго ли? Завтра всё это великолепие превратится в грязно-серые лоскуты и лужи.
Певец так и не проснулся. Я не стал его будить и оставил в машине. Сам же немного перекусил и лёг спать, зная наверняка, что не усну. Мысли роились в голове, как беспокойные пчёлы. Вопросы, вопросы, вопросы. А что взамен? Лишь догадки. Этой ночью я начал подозревать, что с Певцом, что-то не так. У меня и раньше были подозрения - маленькие не связанные между собой фрагменты мозаики. Сейчас же они начали складываться в одно целое полотно. Я был уверен, что с Певцом не всё в порядке. Думаю, что он и не собака вовсе. Не знаю кто, но не собака. Мне стало страшно от неизвестности, от того, что у меня не было ответов на эти вопросы. Так я и уснул, и снился мне сон, страшный сон, потому что я несколько раз просыпался от собственного крика. Но утром, проснувшись окончательно, я не смог вспомнить ни одной детали.
С того самого дня я стал следить за Певцом. Смотреть, как он ест и пьёт, как воет по ночам на луну, как сидит и, не мигая смотрит новости по телевизору. Даже как он ходит в туалет под мои распрекрасные яблони. Так прошёл весь декабрь, но слежка не дала никаких, ну или почти никаких результатов. Он вёл себя, как самый обычный пёс. Может быть, слишком много пил и мало ел, часто бегал на двор и много спал, выл и смотрел телевизор. Всё это с большой натяжкой можно было, куда-нибудь прилепить, хотя и с большой натяжкой это никуда не годилось. Впрочем, было одно, но, для меня, как врача очень удивительное. У Певца очень быстро заживали раны. В той злополучной драке во дворе у Антона псу сильно досталось, но всё зажило через два дня. И всё-таки это не было достаточным основанием предполагать в собаке не собаку. Нет, не было повода…